Адский поезд для Красного Ангела
Шрифт:
— Комиссар, мне очень неловко… за мое поведение на бойне. Нервы не выдержали… В тот момент… я тогда подумал о жене…
Знаком я пригласил его присесть.
— Тебе нечего стыдиться. В комиссариате Вернона тебе дали какие-то сведения относительно HLS и Фронта освобождения животных?
— В основном о Фронте освобождения животных. Их ряды формируются через Интернет и путем обмена информацией на серверах, защищенных паролями. Новые члены, юниоры, непрерывно пополняют состав, но только старейшины имеют доступ к важной информации, знают места встреч, следующие цели и план действий…
— Кого
— Давнишних членов организации, проявивших себя в акциях против вивисекции или выступлениях в защиту животных. Например, таких, как освобождение лебедей из зоопарков. Фанатичные пацифисты, преданные благородному делу.
— Легко ли стать юниором, примкнуть к движению?
— Не так чтобы очень… Зачисление новичка зависит от поручителя, уже являющегося членом организации. Каждый гарант становится ответственным за своего подопечного. Так что пытающиеся внедриться в движение кроты довольно скоро обнаруживаются… Сеть очень мобильна. Сайты часто меняют сервер. Внутри системы есть специалисты по информатике, безопасности и пиратским техникам… Так что можно сказать, они неуловимы…
— Удалось ли нашим коллегам выйти на кого-нибудь из членов организации?
— На подозрительных. Только на подозрительных. Вы слышали о Пауло Блуметте?
— Это рекордсмен Франции по задержке дыхания?
— Да. К тому же прославившийся шумихой в средствах массовой информации. Он почти открыто заявляет о своем членстве в организации. Но, разумеется, никаких доказательств нет.
Я захлопнул папку с присланными нантскими коллегами документами.
— Если убийца не состоит членом Фронта освобождения животных, каким образом он мог узнать об их акции?
— Понятия не имею. Но думаю, что он фанат Интернета.
— Почему?
— Возможно, ему удалось собрать информацию о фронте в Сети. К тому же данные из компьютеров Мартины Приёр и Розанс Гад были стерты. По-моему, они могли содержать важные элементы, которые навели бы нас на его след. Может, электронную почту или сайты, куда они часто заходили и где могли встречаться с ним. У Приёр был высокоскоростной ADSL, так что совершенно очевидно, что она проводила в Интернете по многу часов в день.
— Точно. Удалось найти адреса сайтов, на которые выходили наши жертвы?
— Я сделал запрос в SEFTI. Базы данных огромны, поставщики доступа сохраняют следы соединений всего несколько дней. Теперь информация недоступна…
В который раз убийца обошел нас благодаря своей наглости, изворотливости, знаниям.
— Еще раз сосредоточься на Интернете. Попроси ребят из SEFTI, чтобы глянули на французские сайты знакомств, может, Приёр и Гад были их подписчицами. Скажи, чтобы порылись на сайтах садо-мазо. Может, повезет, как знать… Посмотри, вдруг кто-то продает кассеты с записями истязаний. По возможности с парижскими адресами. У меня какая-то смутная уверенность, что все крутится вокруг Интернета.
— Это настолько легкий способ анонимно совершить преступление! Знаете, комиссар, по части киберпреступности полиция находится в ледниковом периоде…
В каком-то смысле я почувствовал облегчение. Технологическая реальность возвращала убийцу в ранг рода человеческого, существа уязвимого, способного на ошибку, состоящего из плоти и крови.
Набирая номер судмедэксперта, я спросил Сиберски:
— Есть что-нибудь новенькое по личности второй жертвы?
— Рыщем по соседним деревням. Пока никаких следов…
— Останешься? Я звоню Живому Трупу.
— ОК. Думаю, на сей раз обойдусь без приступов тошноты. Тем более что вы были правы…
— Ты о чем?
— О моем первом вскрытии. Не было ночи, чтобы мне не приснился кошмарный сон…
— Это Шарко. Вы готовы сделать окончательное заключение по жертве с бойни?
— Дело сдвинулось, — со свойственной ему живостью отвечал Ван де Вельд. — Токсикологическое обследование жертвы показало наличие в ранах перекиси водорода, антисептика слабой концентрации, используемого для обработки гнойных ран и при некрозах тканей. Продается во всех аптеках. Жертва страдала от необратимого истощения. Вследствие невозможности метаболизма аминокислот организм поедал сам себя, для выживания черпая ресурсы в себе. Однако палач максимально продлил пытку. Он через капельницу вводил ей десятипроцентный раствор глюкозы. Запястья и предплечья истерзаны иглой. Глюкоза является основным элементом для выживания, однако, разумеется, не может ни компенсировать нехватку жиров и белков, ни стать заменой необходимых для метаболизма витаминов. Скажем, как если бы тело было автомобилем, пытающимся ехать на двух колесах…
— Однако, когда я ее обнаружил, никакого оборудования для капельницы не было… Как вы это объясните?
— Вероятно, он решил покончить с ней. В тот вечер он, разумеется, пришел, чтобы ее добить. Без капельницы, в ее состоянии, она протянула бы не больше десяти часов.
— Как достают такие препараты?
— Их продают в аптеке в ампулах по рецепту. Глюкоза выписывается страдающим от истощения, анорексикам и пожилым людям. Ее очень легко получить, подделав рецепт, поскольку этот препарат не из вредных…
— Это все?
— Нет. Желудочные стенки напряжены и изъязвлены. Как я уже констатировал на месте, множественные еще розовые растяжки, украшающие ее кожу в области ягодиц, бедер и живота, свидетельствуют о том, что она очень быстро набрала вес.
— Следствие какой-то болезни?
— Нет. Внезапное переедание. Может статься, эта девушка страдала булимией…
— Поразительно. Отлично исполнено, доктор.
— Я всего лишь констатирую… Кстати, раз уж я все равно ходил в лабораторию, я прихватил ваши анализы на токсины.
Он выдержал нездоровую паузу, которую я поспешил прервать:
— Ну и?..
— Наличие кетамина у вас в крови. Это анестетик диссоциативного типа. Это означает, что вы должны были ощутить, как рассудок отделяется от тела. Вы остаетесь в сознании, с временными галлюцинациями, но ваше тело вам больше не принадлежит. При введении путем инъекции эффект практически мгновенный. Бывает, что рассудок отключается, если доза очень велика, это объясняет ваш обморок напоследок…
— Спасибо, доктор. Дайте знать, если появятся новости.