Адвокат инкогнито
Шрифт:
– Как – что? Конечно же, сообщить следователю. Может, есть смысл вернуться и сейчас же все ему рассказать?
– Аркадий Александрович, в том нет сейчас никакого резона. Во-первых, Чирков уже ясно дал нам понять, чьим показаниям он доверяет. Ваши личные наблюдения он воспринял бы как очередную попытку заморочить ему голову. Во-вторых, улыбки и усмешки к делу не подошьешь. Нам нужны факты, доказывающие, что Софья Кислова оговаривает вас. К сожалению, с такими фактами у нас пока негусто. Ее показания против вас звучали убедительно.
– Убедительно? Да вы смеетесь надо мной!
– Ни в коем случае. Больше всего на свете мне хотелось
– Что вы хотите сказать? – оторопел Соболев. – Что значит «если она лжет»? Она именно лжет. Это же очевидно! Неужели вы думаете, что лгу я?
– Она довольно четко описала историю ваших отношений.
– Да не было у нас никаких отношений!
– Однако суд может ей поверить. Откуда она взяла случай на защите Романова, историю со студенткой Клюкой… Это что, вымышленные персонажи?
– Нет. Романов и Клюка – люди реальные. Но ничего подобного в жизни не происходило. Я хорошо помню защиту Романова, тему его диссертации и даже то, какие вопросы ему задавал. Но я не лапал никаких женщин и тем более, убейте меня, но я не помню, чтобы там присутствовала эта стерва. Что касается той самой Клюки, то действительно, такая студентка у нас есть. Самое удивительное, она и вправду не сдала мне экзамен, но это случилось не по причине ее неземной красоты, а из-за банальной безалаберности и незнания предмета. Никаких разговоров с Кисловой у меня по ее поводу не было. Еще смешнее выглядит ультиматум, который я ей якобы поставил, – провести со мной ночь. Да вы посмотрите на нее! Как она вам? Я имею в виду внешне.
Дубровская пожала плечами.
– Обычная женщина. Но, на мой взгляд, не выдерживает сравнения с вашей женой. Виктория Соболева – просто красавица!
– А я про что говорю! – обрадовался Аркадий. – Теперь вы понимаете абсурдность ее доводов. Провести с ней ночь! Да она в своем уме? Кому она нужна, толстая белобрысая корова?
Дубровская смущенно кашлянула.
– Простите, Елизавета Германовна, – опомнился Соболев. – Обычно я веду себя с женщинами более корректно. Просто я никогда не находился в таком положении.
– Смею заметить, Аркадий Александрович, но во влагалище этой «коровы», как вы сейчас выразились, обнаружена ваша сперма. Значит, как ни верти, но в какой-то момент своей жизни вы посчитали ее достаточно привлекательной для того, чтобы провести с ней ночь.
– Я просто очень много выпил. В том все и дело.
– Нет, не все, – упрямо качнула головой адвокат. – Вы и в самом деле вели с ней разговоры о холодности вашей жены?
– Разумеется, нет. За кого вы меня принимаете?
– Но с ее слов все выглядело довольно убедительно. Кстати, как вы можете знать, что она говорит неправду? Вы же ничего дельного про тот вечер вспомнить так и не смогли?
– Я не мог такое сказать о Виктории, и точка!
– А как насчет родителей вашей жены, которые якобы устроили вашу научную
– Абсолютно! – выпалил он. – Всего, что я имею, я добился своим умом, своими стараниями. Старики Андриевские, конечно, признанные авторитеты, но это же в конечном счете ничего не значит. Не они стояли на кафедре, когда я защищался. Не они писали за меня научные труды. Мне помогала сама атмосфера их дома, их кабинеты, заполненные книгами, дружеские посиделки с корифеями нашей науки. Но я никогда не злоупотреблял своим родством, с детства усвоив, что всего в жизни нужно добиваться самостоятельно. Мои родители, к несчастью, уже умерли, но именно от них я получил свои самые главные жизненные уроки.
– Хорошо, если так, – кивнула головой адвокат. – Однако повторюсь: показания потерпевшей звучали убедительно именно из-за обилия таких мелких деталей, которые она не смогла бы узнать, не сообщи вы ей их сами. Не могла же она настолько изучить вашу жизнь, ваши отношения в семье и с близкими родственниками, чтобы казаться такой сведущей во всем, что касалось вас? Вот для нас эта особа – по-прежнему закрытая книга. Кто она? Чем живет? Чего добивается?
– А вы не считаете возможным спросить все у нее?
– Собственно, я и попыталась в ходе очной ставки, но… – Дубровская невесело усмехнулась.
– Я говорю не про очную ставку и не про прочие тому подобные встречи на официальной территории, – осторожно заметил Соболев. – Если нам встретиться где-нибудь в другом месте, в неформальной обстановке? Например, у нее дома…
– Вы с ума сошли?
– Совсем нет. После сегодняшней очной ставки у меня появилось стойкое ощущение, что Кислова сама ищет встречи с нами. Должна же она сообщить нам то, чего добивается. – Он замер на секунду, но потом его лицо расплылось в улыбке озарения. – Слушайте, у меня есть идея. По-моему она хочет денег. Точно! Как мы не догадались раньше? Конечно, Кислова заранее все просчитала. Я знаю такой тип людей. Все эти несчастные лаборантки, годами просиживающие в тиши институтских кабинетов, помешаны на деньгах. Она увидела меня, подвыпившего профессора, и в голове у нее моментально созрел план, как срубить побольше денег.
– Да, но если бы Кислова была банальной вымогательницей, она не стала бы ждать так долго, – с сомнением заметила Дубровская. – Она бы заявила свои требования сразу после того, как вы имели глупость переспать с ней. Или же после возбуждения уголовного дела. Прошло два месяца, а с ее стороны молчок. Вас это не смущает?
Но Соболева уже не могло смутить ничто. Он так увлекся новой идеей, видя в ней, должно быть, разгадку всей истории, что не обратил на слова адвоката никакого внимания.
– Бросьте. Вы рассуждаете сейчас с точки зрения логики. Кислова же – просто истеричная баба, которая сегодня хочет одно, а завтра другое, – небрежно бросил он. – Почему бы нам действительно не урегулировать вопрос при помощи денег? Конечно, у нас с Викторией свободных средств нет, но ради такого шанса мы могли бы поднапрячься. Пусть подавится!
– Вы здорово рискуете, Аркадий Александрович, – покачала головой Дубровская. – А если Кисловой не нужны деньги? Вы понимаете, что может произойти? Она сообщит Чиркову, что вы пытаетесь ее подкупить, и следователь ухватится за информацию мертвой хваткой. На языке закона это называется «противодействие расследованию». Вам изменят меру пресечения, и тогда до суда вы будете находиться под стражей.