Афганистан идет за нами вслед
Шрифт:
Батальон уже стоял с полной боевой. Заканчивались последний инструктаж и проверка. Алексей подошел к комбату, когда тот скомандовал: «По машинам!» Майору было явно не до Степанова. Он поймал за руку пробегавшего вдоль колонны вооруженца старшего лейтенанта Петю Барминова и спросил:
— В твоем «Урале» есть место?
— Есть…
— Тогда возьмешь с собой старшего лейтенанта… Из штаба дивизии.
— Пойдем, — сказал Барминов, и оба направились к загруженному доверху «Уралу».
— Лезь в середку, — пропустил Степанова в кабину вооруженец.
Тот не дал себя долго упрашивать. Сел между водителем и Петром.
— Что там?
— Боеприпасы, «вэвэ».
— Много?
— Все восемь тонн.
— Неслабо, — усмехнулся Алексей.
Теперь стало ясно, почему старший лейтенант пропустил его в середину.
«Хочешь выскочить? Дурачок ты этакий, а еще вооруженец, — подумал с сожалением о Барминове. — Да мы здесь все трое повязаны одной веревочкой. Не дай бог рванет… Взлетим выше облаков… И везет же мне…»
Еще свежи были все те впечатления, которые офицер испытал в прошлом рейде. Перед глазами стояли стена пламени, дымящийся у дороги сержант Мельниченко, торчащие на его обмундировании лоскутки, носилки с жутким грузом… Память услужливо подсовывала сознанию одну жестокую картину за другой, словно издеваясь: «Такое может случиться и с тобой… Только вряд ли опознают. И соберут ли что… Подсыпят в ящик этой серой землицы и отправят… А ты останешься здесь, в Афганистане… Как раз то, чего больше всего боишься…»
Степанов погнал прочь мрачные мысли. Успокоил себя — у каждого своя судьба. Десантнику надо хоть во что-нибудь верить. Слишком это противоестественно — прыгать с высоты нескольких сотен метров с мешком за спиной — парашютом… Так что даже в обыденной мирной жизни почти все, кто служит в ВДВ, в той или иной степени фаталисты…
— Ребята, вы завтракали? — спросил Алексей у своих спутников.
Водитель молча кивнул. Барминов не отозвался.
Степанов вынул из кармана ту банку, которая больше всего доставляла неудобства, вскрыл ее. Протянул вооруженцу:
— Давай!
— Неохота. Что-то подташнивает.
— Ты в первый раз идешь в рейд?
— Да…
— Мне тоже поначалу не лез кусок в горло, — проговорил Степанов. — А сейчас ничего. Ну, как хочешь. Я поем. Надавила она мне ногу…
Он съел кашу и попытался задремать. Однако сон не шел. Ехали молча. Алексей рассеянно посматривал по сторонам. Потянулись поля в пригородах Кабула, залитые водой. Они были хорошо ухоженными. Разбиты на ровные квадраты и прямоугольники. Степанов так и не понял — откуда вода. На аэродроме все давно перемололось в пыль, а здесь такое по афганским меркам богатство. Наверное, подумал, работает оросительная система. Кое-какое понятие о ней он имел. Видел, как на поле у дехканина ходил по кругу ишачок, приводя в действие несложное приспособление, качающее из колодца воду. Она поступала из одного арыка в другой. Причем те были устроены так, что вода самотеком шла через все поле и остатки ее возвращались обратно. Если задуматься, то афганский дехканин — величайший труженик. Зной, пыльные ветры, а у него все растет. Каким бы благодатным был этот край, если бы сюда половину наших летних затяжных дождей, порой губящих на корню урожай в целых областях. «И почему в природе все так несоразмеренно?..» — в который раз задал себе вопрос Алексей.
Выехали за город. Неподалеку офицер увидел разноцветные палатки кочевников. Их можно назвать и шатрами, и юртами, и просто шалашами из длинных
Часов в одиннадцать дня подъехали к заданному району. От удивления Степанов широко раскрыл глаза — увидел высокие пирамидальные тополя. В одном месте они росли в ряд, как настоящая лесополоса где-нибудь под Киевом. Видно было, посажены руками человека. По пути к колонне присоединились афганцы. Сразу же за «Уралом» пристроился танк «Т-34». Как-то странно было видеть его здесь, в горах Афганистана.
У входа в ущелье ютился небольшой кишлак. Поразили дома, огороженные наглухо со всех четырех сторон высокими дувалами. Стены из глины были в метр толщиной. «Мой дом — моя крепость», — подумал Степанов. У крайнего строения несла свои мутные воды неширокая, но быстрая река. Через нее был перекинут мостик. Рядом с ним и остановился «Урал».
«Ну чего медлим, чего медлим?..» — сокрушенно вздохнул Алексей. — Пока колонна втянется в ущелье, душманы, уже проведав о ней, или разбегутся, или такую встречу приготовят… Вот тогда и прочесывай. «Фактор внезапности»… Стоим у каждого поворота полчаса…»
На берегу реки сидел грязный, оборванный подросток. С первого взгляда на него офицер понял, что мальчишка не в себе. Блуждающие глаза, судорожно дергающиеся и ползущие в разные стороны губы… Алексей отстегнул с пояса фляжку, сделал несколько глотков. Подросток посмотрел на шурави и что-то промычал нечленораздельное, показывая пальцем на мутный поток. Однако Степанов его понял. Подумал:
«Нет, парень, пей ты оттуда сам».
В это время по мостику проходил пожилой афганец. Он приостановился около мальчишки и что-то строго сказал ему. При этом выразительно посмотрел на советского офицера, на его автомат, на застывшую колонну. Однако подросток остался по-прежнему сидеть на берегу.
Алексея привлек звонкий детский смех. Он поднял голову и увидел афганских ребятишек, выглядывавших из-за высоченного дувала. Добрались как-то до его верха. А одна девочка даже посадила на стену малыша, видно, братишку. Степанова потянуло к детям. Ои подошел поближе и стал смотреть на них. Мальчишечка был таким забавным, что захотелось взять его на руки и погладить белую, как одуванчик, головенку. Ребенок заулыбался советскому офицеру, что-то залепетал. У всех детишек, выглядывавших из-за стены, были иссиня-черные волосы. А у этого белые.
«Как у Машки… И возраст примерно такой…» — больно укололо в сердце.
Девочка, заметив, какое пристальное внимание обратил шурави на братишку, сняла его со стены и спряталась. Степанов расстроился. А потом посмотрел на себя ее глазами: на плече автомат, на боку пистолет. Подсумок с патронами. «Вооружен и очень опасен», — кисло усмехнулся этой мысли и отошел к машине.
Из «тридцатьчетверки» вылез механик-водитель. Худощавый, в зеленом комбинезоне, он чем-то напоминал грузина. Приятное лицо, правильные черты… Он подошел к советскому офицеру и начал о чем-то расспрашивать. Степанов ничего не понял. Но несколько раз разобрал слово «инженер». Подозвал переводчика. Тот, выслушав афганца, сказал: