Афганский рубеж 4
Шрифт:
Не знаю как, но в тот момент я увидел летящий снаряд в нашу сторону. Он будто застыл в воздухе, а затем резко ускорился. Перед глазами ярким светом вспыхнул взрыв.
Глаза закрылись. Взрывная волна отбросила меня назад. Ощущение, что ты волан и тебя шлёпнули ракеткой для бадминтона. Ты чувствуешь, что земля ушла из-под ног, а мощный поток несёт тебя назад.
И в голове заиграли колокола…
Вернувшись в пылающую реальность, ощутил тянущую боль в области спины. Ощупав себя, не нашёл травм, руки и ноги прекрасно ощущал.
Подполз к автомату. Духи ещё продолжали наступать, а с нашей стороны выстрелов стало меньше. Склон пропитался кровью изрядно, а трупы душманов придавали ему разноцветный оттенок. Настолько разношёрстными были их одеяния.
— Рахметов, к бою. К бою, солдат! — крикнул я, но ефрейтор не шевелился.
Силы вернулись, и я приготовился стрелять вновь. Но слишком много духов.
Случись бы сейчас любое, даже самое маленькое чудо, поверил бы в Бога как никто другой.
— Ладно. Ещё повоюем, — прошептал я и передёрнул затвор.
Глава 4
Глаза щипало от заливающего пота. Солнце припекало.
Я готовился нажать на спуск, но очередная атака задерживалась. Не верилось, что наступила небольшая передышка.
— Рахметов, как ты там? — потеребил я ефрейтора, который медленно вылез из-под кучи песка.
— Живой!
Паузу я решил использовать, чтобы проверить боезапас. Обнаружилось его скудное количество.
Всего три магазина от автомата осталось. Выложил их перед собой.
— У меня четыре магазина, — сказал Рахметов.
Прислушавшись, я словил шипение радиостанции. Недалеко от меня, присыпанная песком, лежала Р-392 в разорванном чехле. Дотянувшись до неё, притянул к себе этот кирпичик весом в 3 килограмма.
— Терек-4, всем внимание. Экономим патроны. Держим сектора… — продолжал давать команды Саламов.
— Ну что там? Вертушки уже на подходе? — спросил ефрейтор, взглянув на меня уставшими глазами и размазав по щекам кровь.
— Нет ещё. Экономим патроны.
Очередная атака духов началась с нашего направления. Несколько выстрелов из РПГ по склону, и вновь воздух раздирают крики душманов. Кто-то кричал нам «шурави», а кто-то «кафиры», что значит неверные.
К нам идёт небольшая группа из пяти человек. В это время слева духов ещё больше. А из кузова пикапа строчит «сварка», как я привык называть пулемёт ДШК.
— Рахметов, держи фланг. Обходят, обходят! — продолжал «жужжать» в динамике гарнитуры голос Саламова.
— Пустой! — одновременно крикнули мы и принялись за перезарядку.
Эти чёртовы секунды позволили двум духам пройти несколько метров по склону и спрятаться за ближайшим камнем. И как по заказу усилил давление ДШК, и вернулись к работе гранатомётчики.
— Да сколько их там?! — драл горло Рахметов, пригибаясь за камни.
Такое чувство, что количество выстрелов от РПГ у душманов, как патронов в пулемётной
Методично каждый патрон и снаряд разрывал землю вокруг нас. Ощущение, что ты на концерте, где только ударные и духовые инструменты. Ещё и играют вразнобой. Каждый звук впивался в мозг покруче жала пчелы.
Только прекратился накат, как к нам рванули духи.
— Рахметов, справа! Справа родной! — раздался самый настоящий визг в динамике гарнитуры.
Я в последний момент успел выставить автомат, чтобы снять душмана. Очередь прошла в упор и точно в лицо. Рахметова окропила кровь убитого душмана. Но слева был ещё один душман. И он уже летел на меня с кинжалом.
Совсем уже страх потерял!
Рука только и успела нажать на спуск автомата. Прозвучала короткая очередь, и его обмякшее тело рухнуло на меня.
Моя одежда стала быстро намокать от крови, а на спине душмана расширялось багровое пятно, делая тёмно-синее одеяние чёрным.
У меня штаны и куртка комбинезона намокли и стали липнуть к коже. Отбросил с себя душмана в сторону.
Чем дольше продолжался бой, тем становилась больше усталость и безразличие к пролетающим мимо пулям. Казалось, что стрелки на часах шли всё медленнее и медленнее. Уже привычны стали предсмертные крики духов и их душераздирающие призывы к нам сдаваться.
Над склоном нашей высоты вновь воцарилась тишина. Очередная проверка боезапаса принесла только одно расстройство.
Я дотянулся до автомата душмана и вынул из него магазин. Прислонил гарнитуру рации к уху, чтобы узнать обстановку на других позициях.
— Что там говорят? Скажите вы, а то я не хочу расстраиваться, — спросил паренёк.
Помня, как лейтенант Саламов всех обнадёжил, я не хотел погружать в уныние ефрейтора.
— Всё хорошо. Вертушки скоро будут, — ответил я, почесав шею.
На пальцах осталась грязь и засохшая кровь душмана. Кожу пекло и раздирало от желания вымыться.
— Насколько скоро? — уточнил Рахметов.
Смотрю на его грязное лицо и понимаю — этому парню экзамены в институте сдавать надо. Его ровесники сейчас радуются окончанию первого или второго курса учебного заведения, едят с девчатами мороженое в парке или собираются компаниями на берегу реки.
— Скоро, брат. Ветер встречный на маршруте. Вот и задерживаются немного. Заберут нас и вернут на базу. Вечером в баню пойдём. С веничком тебя пропарю! — улыбнулся я и подмигнул Рахметову.
Ефрейтор прилёг на землю и прислонился головой к автомату. В его горящих и мечтательных глазах столько надежды сейчас.
Начинаю винить себя, что пришлось соврать. Если уж лейтенанту сказали держаться три часа, то явно вовремя никто не прилетит. А патронов почти не осталось.
— Внимание! Новая атака. Экономим, экономим патроны, — призывал Саламов.