Афганский рубеж 4

Дорин Михаил

Рана на плече кровоточила, но к ней добавилось ещё и ранение ноги. Бежать он не сможет.

— Не можешь, а пойдёшь. Иначе придётся тебя нести.

Схватив Петруху, мы направились к горному хребту. За спиной стрельба затихла, а через минуту и вовсе прекратилась.

Пройдя несколько десятков метров, мы вновь залегли за камни. Бросив взгляд назад, преследования я не увидел.

— Привал окончен, — сказал я, подхватив Петруху.

Нужно идти в гору, а с ранами Петра это сложно.

Силы

ещё есть, но с каждым метром их всё меньше. Ужасная жара и всепоглощающая жажда. Голова кружится, а мысли начинают путаться. Не хватает воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью.

— Саныч, устал.

— Петруха, терпи. Сейчас второе дыхание откроется, — сказал я, когда мы начали взбираться на небольшую скалу.

Я закинул автомат за спину и начал хвататься за каждый клочок земли свободной рукой. Пальцы постоянно проскальзывают. Чувствую, что ногти сломаны и кровоточат.

— Держись. Немного осталось, — шепчу я.

Ещё одно движение рукой и ногой. Совсем немного и я залезу наверх. Тогда и отдохнём. Вот он и край этой скалы. Последнее усилие.

— Вот так! — выдавил я из себя, подав руку Петру.

Посмотрел вниз, но за нами никто не шёл. Однако за спиной раздался шорох, заставивший насторожиться.

Резко развернувшись, я приготовился выстрелить.

— Тихо! — крикнул нарушитель спокойствия, упав за камни.

Даже мимолётного времени мне хватило, чтобы увидеть, кто это был. Форма «прыжковка», а на голове песочного цвета кепка. Значит, наши.

— Капитан Клюковкин, позывной 902й, — проговорил я, убирая автомат.

Парень азиатской внешности выглянул из-за камня и направился ко мне.

— Отлично! Ефрейтор Рахметов, отдельный отряд спецназначения с Лашкаргаха. Мы уже собирались уходить. Были ближе всех, когда услышали вызов. А тут эту колонну обнаружили. Думали караван.

— Это хорошо, что вы не ушли.

Ефрейтор помог мне поднять Петруху, и мы понесли его к остальным разведчикам. Пройдя пару десятков метров, вышли к группе.

Большинство сидели или просто лежали в тени, отбрасываемой скалами. Вид у всех был весьма неопрятный и уставший. Похоже, что они уже не первый день находятся в рейде.

Мы подвели Петруху к санинструктору, и тот начал колдовать над ним. Ко мне в это время подошёл командир группы.

Парень был высокого роста, кавказской внешности, с тёмными волосами и густой щетиной.

— Лейтенант Саламов Рашид, — протянул он мне перевязанную руку.

— Капитан Клюковкин Александр. Предлагаю на «ты», — поздоровался я. — Связь есть?

— Не дозовешься никого. Сейчас твоего коллегу перевяжем и пойдём на север. Завтра нас должны будут забрать, если не выйдем на связь.

Я посмотрел на радиста, который колдовал над аккумуляторами.

— Как мне сказал Рахметов, вам

команды не поступало никакой. Верно?

— Как же, поступало, — произнёс лейтенант и вытащил пистолет из кобуры.

Сзади ко мне подбежали двое и быстро схватили под руки. Автомат я вскинуть не успел.

— Ты чего, лейтенант?

— Команда была взять живыми двух лётчиков-предателей. Фамилии Казаков и Клюковкин.

Глава 3

Сначала подумал, что у меня солнечный удар. Какие-то галлюцинации на фоне усталости и жажды. О каких предателях говорит Саламов?

— Автомат отдай по-хорошему. У нас приказ тебя и твоего друга доставить в Кандагар. Так что не глупи, — произнёс лейтенант.

Рашид держал меня на прицеле, пока двое других проверяли, нет ли у меня ещё оружия. Вступать врукопашную с целой группой разведчиков даже в здоровом состоянии опрометчиво.

— Перегрелись, парни? Что за цирк? — удивился я.

— Шапито с последующим антрактом. Только в нём вместо чая будет пуля в затылок, — посмеялся за моей спиной один из разведчиков.

— Оборжаться! Ещё раз спрашиваю, какого хрена происходит, Рашид? — возмутился я, смотря в глаза лейтенанта.

— Много разговариваешь! — рыкнул на меня сзади второй боец и схватил за руку.

Может у этих парней есть приказ меня и Петруху взять живыми, но «тыкать» не позволю.

Только парень начал заламывать мне руку, как я выкрутился и сбил его с ног. Тут же заломил ему кисть. Второй боец уже рванул на меня, но получил удар ногой в живот и отлетел к скале.

— Стоять! — крикнул лейтенант, угрожая мне оружием, пока я выкручивал руку бойцу.

— Пусти, говорю, — застонал боец.

— Пустите, товарищ капитан, — поправил я схваченного мной бойца.

— Пусти… те, капитан, — повторил подчинённый Саламова.

— И так сойдёт, — ответил я и ослабил хватку.

Рашид опустил пистолет и подошёл ближе. Со всех сторон на меня были направлены стволы автоматов других бойцов. Естественно, что одно моё резкое движение, и меня расстреляют.

— Тебе всё равно не уйти, капитан, — сказал Рашид, убрав в кобуру пистолет и показав открытые ладони.

— Никуда и не собирался от вас бежать. У меня друг ранен. Ему помощь врачей нужна. Шёл бы я за ней в Афган, если б был предатель? Сам подумай, лейтенант, — сказал я.

Рашид почесал затылок. Я подошёл к лейтенанту вплотную и не сводил с него глаз. Саламов дышал как паровоз. Будто пытался успокоить надвигающийся на него гнев.

— А теперь прикинь по времени. Время моего взлёта 6 часов утра. Через 50 минут мы с товарищем вступили в бой с бывшими коллегами. В 7:00 я уже был на земле, а сейчас на часах 8:20. Не быстро ли меня записали в предатели?