Афина. Голос войны
Шрифт:
– Я буду подкидывать!
– радостно возвестил он, взял первую попавшуюся тарелку и отошел на освобожденное пространство.
– Занимай позицию, Ника!
Она отошла к другой стене. Расстояние, если честно, для нее было просто смешное — какие-то жалкие тридцать метров. Алкариб был довольно тесным для таких толп. Рами, продолжая улыбаться, подкинул тарелку в воздух, и Ника выстрела, почти не целясь.
Болт с глухим глиняным стуком расколол плошку и застрял в стене. Рами, удивленно присвистнув, подошел поближе.
– Хороший арбалет у тебя, - уважительно
– Кирпич даже чуть пробил.
– Дело не в арбалете, а качестве кирпича, - отмахнулась Ника.
– Хороший кирпич разве что поцарапал бы.
Рами заливисто рассмеялся, и этот смех дружно подхватили.
– И то верно! Продолжим?
Глава 12
Ника устала. Она сделала тридцать четыре выстрела и ни разу не промахнулась. Под конец мужчины уже вернулись к своим кружкам, потеряв интерес к выступлению — как Рами не подкидывал утварь, Ника все равно попадала, едва прицелившись. Но устала она не от стрельбы, а от шума, духоты, гула человеческих голосов, подбадривающих ее матросов, которым нужно было хоть что-то ответить, неприкрытого флирта Рами и негромкой ругани трактирщика, быстро сообразившего, что придется выложить пятьдесят серебряных.
– Ну все, - хмыкнул Рами, глядя на горку битой посуды под ногами.
– Мишени закончились. Эй, хозяин, неси деньги! И вы, ребята.
Матросы тащили. Глаза у Ники становились все больше и больше — тащили в основном медяки, отчего гора денег на стойке стремительно разрасталась. Хмурый трактирщик бахнул кошель с педантично отсчитанными сорока девятью серебряными, в надежде, что чужачка не станет пересчитывать.
Нике очень хотелось просто взять этот небольшой мешок и уйти, но она заставила себя пересчитать все, сопровождаемая одобрительными возгласами. И начала как раз с мешочка трактирщика — поняв, что монет не хватает, она подняла голову и рассерженно на него посмотрела.
– Что, обсчитал?
– радостно спросил Рами.
– Он со всеми так, тут все ребята, в каком состоянии бы не были, всегда сдачу пересчитывают.
Трактирщик молча выложил еще один серебряный на стол. Ника подхватила его и убрала в холщовый кошель. Мученическим взглядом осмотрев гору медяков, плюнула и сгребла их всех в заботливо предоставленный мешок Рами.
– Тут мука была.. вроде. Но ничего, отряхнешь потом, если что!
«Почему он такой радостный? Как же раздражает», — подумала Ника, а вслух произнесла:
– Спасибо.
– Ника, а работу на постоянку не хочешь?
– понизив голос, спросил ее Рами.
– Что за работа?
– Пойдем, провожу тебя!
– снова громко и радостно.
Спустя десятки секунд осознав намек, Ника поднялась со вздохом и быстрым шагом покинула обрыдший кабак, сопровождаемая Рами и его словесным поносом. Он что-то бесконечно рассказывал, и желание его убить все росло и росло.
Они миновали оживленное после заката место у доков, и Рами резко спросил.
– Работа в кулачных боях. Не совсем официальных.
– Что за работа? И как это —
– Бойцом, конечно, - фыркнул Рами.
– А насчет не совсем официальных... Скажем так, они находятся под покровительством одной влиятельной семьи, но ты не найдешь зазывал на улицах Эрзо и не встретишь внутри простых смертных.
– Фархет?
– Ника скосила глаза на Рами. Тот удивленно приподнял бровь.
– Надо же. Осведомленная беженка.
– Информация необходима, чтобы выжить, - лаконично ответила Ника.
– Мне надо подумать. Спокойной ночи.
Она остановилась, выжидательно на него глядя. Тот чуть нахмурился.
– Сколько времени будешь думать?
– До вечера завтра, - прикинула Ника.
– А дальше я продолжу путь одна.
Рами хмыкнул, снова широко улыбнулся и двинулся обратно в кабак. Ника проводила его взглядом и решительно зашагала к беженцам.
***
– Ты, - Морена ткнула пальцем в мужчину, узнавшего Нику.
– В дом.
Тот, проводив решительно удалившуюся охотницу взглядом, неуверенно зашел к знахарке.
– Что знаешь про Нику Влахос?
– требовательно спросила Морена.
Тот растерялся.
– Ну, аристократка... Охотница, - и неуверенно замолчал.
Морена покачала головой. Неторопливо прошла до печки, налила отвара и протянула ему. Мужчина сделал глоток, продолжая смотреть на хозяйку дома.
– Садись, - фыркнула Морена.
– И расскажи подробнее. Кто такая, чем известна?
– Она охотница, - повторил мужчина.
– И не просто охотница... когда только пришла, все разве что подшучивали, аристократка же, негоже. Но у нее талант в стрельбе, талант к борьбе и драке. Она двигается так, словно ее годами учили — но у нее не было толком ни учителей, ни наставников. В общем, - он замялся.
– Ну, в общем, много кто из-за этого разозлился, ее начали теснить из сообщества. Особенно Борей обозлился.
Он смущенно замолчал.
– И ты, - утвердительно произнесла Морена.
– Ты принимал в этом деятельное участие, не так ли?
Мужчина кивнул.
– А потом еще слухи эти... про отречение. Что Ника Влахос перестанет быть Влахос скоро. Разве вы их не слышали?
– Да я много чего слышала, - фыркнула Морена.
– Что раньше у богов были имена и дела, за которые они отвечали, а древние ходили войной на кого-то, у кого была неправильная вера. Что яд черных плеч лекарство, и боль от него целительна. Что раньше люди могли летать... Много чего болтают.
Мужчина вздохнул.
– Но это было правдой, - сказал он.
– Ника была... и сейчас, конечно... очень одарена в охоте и борьбе, но у нее не оказалось созидающего голоса. Из-за этого ее семья решила провести отречение, потому что все равно замуж ее не выдать — только за простолюдина, а правила запрещают.
Морена хмыкнула.
– Интересная девчонка. И чего ее вообще в охоту-то понесло?
– Она говорит, ей нравится, - мужчина, продолжая чувствовать себя неловко, поднялся.
– Вам тело Борея в доме не мешается?