Агасфер (Вечный Жид) (том 2)
Шрифт:
Солдат не скрывал своего бурного нетерпения и, как только они повернули за угол, обратился к Горбунье:
– Ну, говорите же... объясните, в чем дело: вы видите, я как на горячих угольях!
– Дом, где заперты дочери маршала Симона, - монастырь, месье Дагобер.
– Монастырь!
– воскликнул солдат.
– Так и следовало думать... Ну и что! Я и в монастырь за ними пойду... как и повсюду... Попытка не пытка!
– Но, господин Дагобер, девочек там держат против их и вашего желания... и вам их не отдадут!
–
– и он сделал шаг по направлению к улице.
– Батюшка!
– сказал Агриколь, удерживая его.
– Минутку терпения... Выслушай Горбунью!
– Нечего мне слушать! Как?.. Мои дети тут... в двух шагах от меня... я об этом знаю и не заполучу их во что бы то ни стало тотчас же?! Ого, черт возьми!.. Это было бы интересно!.. Пустите меня!..
– Господин Дагобер! Умоляю вас!
– просила Горбунья, овладев другой его рукой, - выслушайте меня... Есть другой способ вернуть бедных сирот без насилия: мадемуазель де Кардовилль особенно настаивала на том, что насилие может погубить все...
– Если есть возможность действовать иначе... отлично... но только говорите скорее, каким же способом надо действовать?
– Вот кольцо мадемуазель де Кардовилль...
– Что это за мадемуазель де Кардовилль?
– Это, батюшка, та самая великодушная барышня, которая хотела внести за меня залог и которой я должен сообщить нечто очень важное...
– Ну ладно, ладно, потолкуем об этом после. Что означает это кольцо?
– Вы его возьмете и отправитесь сейчас на Вандомскую площадь, в дом N_7, к графу де Монброн. Это очень влиятельный человек и старый друг мадемуазель де Кардовилль. Это кольцо докажет, что вы пришли к нему от ее имени. Вы скажете графу, что мадемуазель де Кардовилль задерживают в больнице рядом с этим монастырем, выдавая ее за помешанную, а в монастыре силой держат дочерей маршала Симона...
– Ну а дальше, дальше?
– Дальше, граф предпримет необходимые шаги перед высокопоставленными особами об освобождении дочерей маршала, и, может быть, завтра или послезавтра...
– Завтра или послезавтра!
– воскликнул Дагобер.
– Да еще может быть!!! Мне необходимо их освободить сегодня же... сейчас... а то послезавтра! И еще: может быть!.. Нечего сказать, вовремя!.. Спасибо, милая Горбунья, но возьмите ваше колечко... я предпочитаю действовать сам... Подожди меня здесь, сынок...
– Батюшка! что ты затеваешь?
– воскликнул Агриколь, стараясь удержать старика.
– Вспомни, ведь это монастырь, слышишь: монастырь!
– Ты, брат, ничего еще не понимаешь, призывник еще. А я знаю, как надо действовать в монастырях. В Испании научился, небось сто раз проделывал... Вот как будет дело: я постучусь, мне ответит сестра-привратница, спросит, что мне надо, я ей отвечу, конечно; она попытается меня остановить, я не послушаюсь; пройду, начну
– А монахини-то, месье Дагобер, монахини!
– говорила Горбунья, стараясь удержать старика.
– Монахини побегут за мной следом, будут кричать, точно галчата, выкинутые из гнезда, - дело мне знакомое! В Севилье я таким образом освободил одну андалузку, которую силой держали в монастыре. Пусть их кричат, я мешать не стану! И так я обегу весь монастырь, призывая Розу и Бланш... Они меня услышат... откликнутся... Если они заперты, я беру первое, что под руку попадется, и выламываю дверь.
– А монахини... монахини, господин Дагобер!
– Монахини с их криками не помешают мне выломать дверь, обнять моих девочек и удрать с ними... Если запрут ворота, - мы их выломаем! Итак, прибавил старик, освобождаясь из рук Горбуньи, - подождите меня здесь... через десять минут я вернусь... А ты сходи за каретой, Агриколь.
Более спокойный, чем отец, и более сведущий в уголовных законах, Агриколь перепугался того, к чему может привести необычайный способ действий солдата. Он бросился вперед, снова остановил его и воскликнул:
– Умоляю тебя, выслушай еще хоть одно слово.
– Эх, черт! Ну, говори скорее!
– Если ты ворвешься в монастырь силой, все пропало!
– Это почему?
– Во-первых, господин Дагобер, - сказала Горбунья, - в монастыре есть и мужчины. Я сейчас видела привратника, заряжавшего ружье, а садовник рассказывал об отточенной косе и о ночном карауле...
– А плевать мне и на ружье, и на косу!
– Ну хорошо, батюшка. Послушай же хоть минутку, что я тебе скажу: ты постучишь в ворота, привратник отопрет и спросит, что тебе надо. Так?
– Я скажу, что хочу поговорить с настоятельницей... и войду в монастырь.
– Кроме ворот, внутри есть еще запертая дверь, - уговаривала Горбунья.
– В ней сделано окошечко, и, прежде чем отворить, монахиня вас оглядит и до той поры не впустит, пока вы не скажете, зачем пришли.
– Я и ей скажу: хочу видеть настоятельницу.
– Тогда, батюшка, так как ты не обычный гость в монастыре, пойдут доложить о тебе самой настоятельнице.
– Ну, дальше?
– А дальше придет она.
– А потом?
– А потом спросит: что вам надо, господин Дагобер?
– Что мне надо... черт побери... моих девочек мне надо!..
– Еще минутку терпения, батюшка!.. Ты, конечно, не сомневаешься, что если принято столь много предосторожностей, когда их увозили, то их хотят задержать в монастыре как против их воли, так и против твоей!
– Я не только не сомневаюсь, но я в этом уверен... недаром же одурачили мою бедную жену.
– Ну, так настоятельница тебе и ответит, что она не понимает, о чем ты говоришь, и что девиц Симон в монастыре нет и не бывало.