Агдан. Не стены, а паруса!
Шрифт:
В общем это была речь очень заносчивого господина, не признающего никаких компромиссов. Даже странно как он смог дослужится до такого поста, или на компромиссы и уступки он не шел только по отношению к представителям лагеря под тюрьмой Анян?
Похоже уже пора заканчивать переливание из пустого в порожнее. – мысленно решила Ала. Пора прервать этого корейского сладкоречивого сирена, а то вон неокрепшие корейские мужские мозги уже кивают в такт мудрым речам чиновника. Хоть тот и говорил с точки зрения ирландки явную ересь.
– Я не последний человек в Министерстве юстиции. –
– Многое что могу сделать и многим помочь той же Агдан. Здесь нам главное пойти навстречу друг другу и договорится ко всеобщему благу. Я очень уважаемое лицо среди руководства Министерства, и я приложу все …
Что он там приложит господин ЮнГи не договорил, так как здесь наконец в монолог решила вмешаться рыжая защитница … корейцев. Ну а что такого? Корейцы же тоже вроде как человечество?
– Боже мой!
– в неподдельном ужасе неожиданно вскричала Аластрайона обращаясь к чиновнику, на английском, но перевод от КенВон тут же автоматически последовал.
– Господин ЮнГи, что такое случилось с вашим уважаемым лицом?
– А что с ним?
– удивленно спросил тот, при этом похоже он хотел еще и пощупать его, но в последний момент поняв, что это будет выглядеть глупо, удержался от этого шага.
– Как что с ним? Разве вы сами не чувствуете? – напирала в ответ рыжая.
– Ну а что я должен по вашему мнению чувствовать?
– по-прежнему в непонятках важный корейский господин.
– Так это, господин ЮнГи, у вас же того лицо, точнее эта уважаемая… морда треснула! – в ответ мило улыбается Ала.
– В смысле треснула, как это треснула?
– не понимает тонкого ирландского юмора корейская юстиция.
– Ну я не знаю, как это вдруг произошло.
– несколько жеманно отвечает рыжая. – Может это все от хорошего и обильного питания, а может и от чрезмерных амбиций и непомерной гордыни, вы, наверное, сами лучше знаете от чего это случилось? Вполне возможно, что на вашем лице сошлись все эти факторы одновременно? Здесь уж конечно извините, но такое никакое лицо такой нагрузки не выдержит. Даже официальное и министерское!
Господин Квак хлопает глазами, пытаясь осознать, что это вообще сейчас было? Тонкое издевательство, или вообще завуалированное, а точнее даже и прямое оскорбление.
Пауза…
Первой не выдержала горячая испанская натура в лице Риверы Мендосы, что находилась в палатке, она как раз решила выпить немного воды из большого пластикового стаканчика, даже начала пить, но это случилось как раз в тот момент, когда переводчица начала переводить проникновенно-саркастическую речь рыжей.
И получилось для испанки так неудачно, что, набрав в рот воды в буквальном смысле, проглотить ее она то не успела, так как выслушивала перевод высказывания рыжей, и пытаясь при этом бороться с нарастающим смехом, и пока это было вполне успешно, надо сказать.
Но вот когда господин Квак недоуменно переспросил через переводчика как это у него треснула морда и услышала ответ от Алы, то она уже не выдержала. Фонтан воды под мощным давлением немалой грудной клетки испанки, покинул ее уста чтобы окатить
Но основной удар фонтана этого неожиданного испанского «кита», принял все-таки на себя господин из Министерства. Точнее его дорогой костюм!
– ?Oh, lo siento, por favor! – сказал сконфуженно «испанский кит», и быстро уплыл из палатки.
(Испанск.
– Ой извините пожалуйста!)
Хотя … может наоборот, все как раз получилось очень удачно? Господин ЮнГи так остался стоять с недоуменным видом, посередине палатки, практически весь мокрый, это сколько же воды помещается в глотке у Риверы?
И весь такой он при этом недоуменный, обиженный и даже забавный что … в общем после испанки, следующей не выдержала и сама смешливая ирландка, что-то пробормотав по-ирландски, она также неожиданно залилась веселым, заражающим всех окружающих смехом. И сила его была такова, что сначала к нему присоединились иностранные граждане в лице оставшейся Беатриче, ну а после и корейские поклонники Агдан.
Даже у невозмутимой НаБом появилось на лице что-то навроде застывшей улыбки, а для тех, кто знал НаБом хорошо, он сказал бы что это примерно равно ее безудержному и гомерическому хохоту!
Единственный, кому было совсем не смешно, это конечно же сам господин Квак ЮнГи. Но это и понятно, все-таки карьеру данный господин строит в Министерстве юстиции, а совсем не в корейском аналоге «Comedy Club».
Беатриче, как и полагается руководителю, первой взяв себя в руки, и принесла корейской юстиции извинения через невозмутимую КенВон, вот кстати единственная, кто никак не обозначил свое отношение к происшедшему, профи чего тут ещё скажешь?
– Господин Квак ЮнГи, я как глава лагеря приношу вам свои извинения за … несдержанность некоторых моих коллег. – сказала итальянка на английском.
Правда при слове несдержанность, немного подуспокоившая Ала чуть опять не упала под стол от смеха, но взгляд итальянки удержал ее от всего этого действа. И правильно. Делу как говорится время, а потехе – час!
Но все-таки господин ЮнГи обиделся, хотя при этом ответил относительно невозмутимо и спокойно.
– Я рад, что мне удалось повеселить всех вас, но все-таки всем напоминаю, что время уже пошло, и я жду ответ на свои предложения. Ну, а если через два часа его не последует, то буду считать, что на мое предложение вы ответили категорическим отказом.
После чего, он повернулся, произнеся для начальника тюрьмы.
– Госпожа НаБом, пойдемте нам здесь пока больше нечего делать.
Он развернулся и направился к выходу из палатки, за ним также отправилась и упомянутое им должностное лицо. Вслед же уходящим было несколько недоуменное молчание. Уж как-то неожиданно свернул свои разглагольствования важный чиновник и ретировался, неужели так сильно обиделся?
А за ними тут же последовала и рыжая хохотушка, которая идеально скопировав высокомерную походку чиновника и задранный, с избытком надо сказать свой веснушчатый нос, повернувшись произнесла на английском под общее хихиканье.