Агент Их Величеств. Часть 2

Александров Александр

«Время, – писала Сабрина, – вовсе не похоже на реку; оно никуда не течёт, у него нет единого направления движения, а ежедневное скольжение нашего мира из того, что мы называем «прошлым» в направлении так называемого «будущего» есть лишь вынужденный принцип существования забитого в плоть сознания в рамках постоянно расширяющегося ничто, которое мы называем «вселенной». Время больше похоже на океан; у него есть глубина, подводные течения, оно способно легко стать облаком, дождём, бурей или штилем. Оно способно и на другие забавные кульбиты, но в ту сторону я, простая колдунья вынужденная заботится о своём психическом здоровье, смотреть избегаю. Единственное, что я могу сказать про Время, так это то, что

оно, будучи лишь одной из манифестаций Мирового Эфира, полностью гомогенно и безупречно фрактально.

Время связано с Эфиром, а, значит, с человеком, и всё, что оставляет в Эфире свой след, неизбежно отправляет по глади временного океана нечто вроде волны. Таких волн много и занимаются они, в основном, тем, что гасят друг друга, поэтому Время остаётся цельным, а шторма и цунами в нём случаются редко. Однако иногда Эфир (а, значит, Время) порождает нечто вроде грозового фронта: потоки высоких энергий бьют в энергетические «дыры», созданные либо человеческой кровью, либо вероятностью массовой гибели людей, происходит «пробой», и по Времени начинает двигаться волна, достаточно сильная для того, чтобы по ночам я просыпалась с криками в холодном поту, несмотря на наркотики и заклятья контроля сна. Вот и весь «секрет» оракулов: они просто чувствуют эти волны, хотят оракулы того, или нет.

Чаще всего я слышу отголоски откуда-то издалека. Я вижу, как аэропланы сбрасывают на города бомбы, стирающие в пыль целые кварталы, вижу, как снаряды на реактивной тяге несут через космическую пустоту устройства атомного деления, вижу прорывы демонов и падения на Землю небольших планетоидов. Что это: возможное будущее, будущее иных миров, утерянные вероятности, сны чокнутых Могуществ за гранью Упорядоченного? Не знаю, и не хочу знать. Мне достаточно того, что с каждым днём я всё спокойнее отношусь к своему дару-проклятию, и что время от времени я могу предсказать будущее, имеющее прямое отношение к тому островку реальности, на котором мы с вами живём»

Сабрина Вейл прожила долгую и насыщенную жизнь, умерла в возрасте ста сорока лет и сделала целую кучу предсказаний, сильно облегчивших жизнь Особого Отдела. Фактически, пока колдунья была жива, у ОО был свой собственный оракул на полной ставке, отдающий себе отчёт в том, что с ним происходит и способный отфильтровывать явный бред из ниоткуда от предсказаний будущего имеющих потенциально большую вероятность. Это было настоящее сокровище, но Сабрина отказалась от имеющихся в распоряжении Отдела средств продления жизни.

Самых известных «пророчеств Сабрины» было три: колдунья предсказала покушение на Их Величество Фантика, которое удалось предотвратить, а также теракт в Столице, когда психопат Норман Урик протащил в здание Королевской кунсткамеры камень-ловушку с Нелинейной Гидрой внутри (теракт предотвратить не удалось, но его последствия были минимизированы, так что, в сущности, колдунья спасла, вероятно, тысячи жизней).

Третьим Большим Предсказанием Сабрины Вейл стал конец света.

«Это точно случится, – писала колдунья на закате своих дней, – и вероятность этого события такова, что я даже не знаю, возможно ли в принципе его предотвратить. Триггером, что запустит (а, точнее, уже запустил) этот процесс станет (стало?) некое событие в далёком прошлом, а «рикошет» от него ударит в наше завтра с огромной силой. Странно, но этот гром посреди ясного Времени почти лишён образов, что для меня нетипично (обычно я вижу картинки). То есть, какие-то образы есть и сейчас: Мерлин Первый на странной заводной повозке, от которой воняет керосином, скалистый берег где-то на севере (во всяком случае, там жуткий шторм, снег и довольно холодно), странный живой свет, похожий на силуэт человека, но всё настолько бредово и смутно, что я не стану уделять много места на страницах моего

дневника этим образам, дабы толкователи не начали строить из них воздушных замков очередного собачьего бреда. Слова же, что по ночам звучат в моей несчастной голове вот уже вторую неделю таковы:

Когда старый грех первого колдуна настигнет его

И новое солнце украдёт жизни, чтобы возродить свой истлевший прах

Когда мёртвые вернутся к родным очагам и сердца их возрадуются

На трон воссядет Белый Король

Печальный, всесильный и безумный

И когти его будут терзать этот мир до тех пор

Пока не откроются перед ним двери Белого Шпиля

После чего мир сей прекратит быть»

Фигаро прочёл эти строки несколько раз, в какой-то момент вдруг поняв, что декламирует их вслух.

– Тройка! Две двойки! Шут! Нате, Ноктус, жрите. Сто очков. И пятьдесят за слово, да плюс бубна – двести. Всё, теперь нос к носу идём... Да, Фигаро, я уже думал над этим предсказанием. А к предсказаниям оракула с работающими мозгами я бы прислушался, особенно учитывая биографию этой Сабрины. Хотя, если честно, я поначалу думал, что этот старый грех первого колдуна – Демон Квадриптиха.

– А сейчас? – Следователь аккуратно закрыл книгу и положил потрёпанный томик на колени. – Почему нет? Вроде, по смыслу похоже.

– Да? – Артур хлопнул колодой по ладони, и принялся тасовать карты. – А почему это Демон Квадриптиха – мой грех? Он, по уму, был нашим общим грехом, грехом всей Великой Четвёрки. Да и то: как Демон связан с новым солнцем, что украло жизни, чтобы возродить свой истлевший прах?

– Кстати! Название. Новое Солнце. Вы...

– Ни сном ни духом. – Ноктус, внимательно следивший за ловкими пальцами Артура, поднял бровь и поцокал языком. – Названия для таких дел придумывают по ходу пьесы, и будь я проклят, если в тот момент я думал о Сабрине Вейл. Но даже если списать это на игры подсознания, то фраза про мёртвых и родные очаги... – Куратор покачал головой. – Думаю, что мы входим в активную фазу исполнения последнего пророчества Сабрины.

– И вас это не пугает?

– Пугает до чёртиков. Но знаете что хорошо в пророчествах?

– Описанное в них можно предотвратить?

– В точку! – Ноктус хлопнул в ладоши, и, протянув руку к колоде, выудил карту. – Ха! Крести! Готовьтесь, великий колдун, сейчас я прибью вас за уши к стенке... Но я не буду врать, что вся эта история меня не пугает. Я редко сталкиваюсь с реализацией пророчеств о конце света.

– Знаете, что ещё обидно? – Артур принялся раздавать карты, залихватски щёлкая пальцами. Карты идеальными веерами падали на невидимую поверхность силового поля, которое колдуны использовали вместо стола. – Я в пророчестве просто первый колдун. А этот тип – Белый Король. Ещё и всесильный. Каково, а? Обидно, вообще-то. Ну да хрен с ним, идём дальше. Упомянутый Белый Шпиль это, понятное дело, Белая Башня, тут двух вариантов быть не может. Но я, если честно, даже не знаю, как можно вынудить меня открыть её двери для гениального психопата без тормозов.

– Башня может уничтожить мир?

– Вообще-то, нет. – Артур хлопнул колодой по «столу», взял свою раздачу и поморщился. – Там куча защит; прямой приказ типа «уничтожь Землю» Башня просто проигнорирует. Также нельзя приказать ей, скажем, превратить весь атмосферный кислород в фосфористый водород. Это умное устройство. Вот только этот наш Белый Король тоже, увы, далеко не дурак... Ну-с, Ноктус, сетовать мне не на кого – сам раздавал. Поэтому давайте-ка мы с вами сходим в трефу...

– Самое худшее в том, – куратор «хватанул» карты Мерлина, покрыв десяткой артуровские двойку и пятёрку, – что у нас нет, толком, ничего. Ни подозреваемого, ни мотива. Улики да, улик у нас целая гора, да только что с ними делать...