Агент Их Величеств. Часть 2

Александров Александр

– Эм-м-м-м… Ни одного. Вы же ничего не показываете.

– Отлично! – Мерлин всплеснул руками. – Мне кажется, куратор, что с ним всё в порядке.

– Да, – Ноктус выплюнул зубочистку, которую до этого сосредоточенно жевал, и бесцеремонно схватил Фигаро за руку (следователь почувствовал мгновенное прикосновение анализирующего заклятья), – похоже, что держать его в искусственной коме больше не нужно. Когнитивные функции моего агента, кстати, судя по всему, не пострадали, так что, можно сказать, что он ещё легко отделался.

– Не пострадали?! – возопил

Артур-Зигфрид, хватаясь за голову и картинно дёргая себя за волосы. – Фигаро, где вы умудрились выпить яд?! Даже не так: где вы сумели найти единственный в мире яд, способный вас убить?!

– Яд?! – Глаза следователя полезли на лоб. – Какой, к дьяволу, яд? Меня убивало заклятье, и я...

– Нет, – Артур резко рубанул воздух рукой, – никакое заклятье вас не убивало. Оно просто блокировало связь... Ладно, не просто, но умирали вы не от колдовства.

– Я думаю, – Ноктус мягко коснулся плеча Мерлина, – что самое время для доклада. Верно, Фигаро? Расскажите нам, что произошло после того, как вы покинули «Шервуд» с намерением посетить «Жёлтый дом». Вываливайте всё, что помните.

Глаза следователя, наконец, сфокусировались, и он сумел разглядеть место, где происходило действие пьесы «Два колдуна и дурак».

Сам Фигаро сидел, точнее, полулежал в чём-то смахивающем на шезлонг обтянутый тончайшей белой тканью. «Шезлонг» был тёплым на ощупь и левитировал в двух футах над землёй, приятно покачиваясь. Далее, буквально в паре шагов, начиналась кромка воды – берег большого озера, где едва заметные волны тихо ласкали мягкий белый песок.

Следователь даже узнал это озеро – где-то поблизости находилась усадьба Роберта Фолта. Скорее всего, прямо у него за спиной, но Фигаро пока что не мог найти в себе силы повернуть голову.

Ярко сияло растрёпанное солнце, на низких холмах лежали куцые шапки снега, и в этом взъерошенном, уже почти зимнем свете даже остовы старых хат и кривые скрюченные деревья на склонах оврагов казались вполне... терпимыми, что ли. По поверхности озера бежала веселая рябь, но ветер совершенно не чувствовался; похоже, что следователя и колдунов прикрывало климатическое заклятье.

«А может, даже, и не одно, – подумал Фигаро. – О, надо же – утки!»

И верно: над водой, едва не чиркая по ней короткими хвостами, пронесся утиный клин, забил крыльями, возмущённо заорал, и исчез в зарослях сухого рогоза у берега.

– Что, – Ноктус усмехнулся, – руки за ружьём потянулись? Да, они всё чаще остаются на зимовку здесь, у городов. Озёра-то из-за заводов не замерзают, вот утки и не улетают. Только есть их не советую: мясо купоросом воняет.

– Тут всё купоросом воняет. – Следователь фыркнул и глубоко вдохнул свежий холодный воздух, чувствуя, как по телу разливается приятная сонная слабость. – А что до моего визита в «Жёлтый дом», так вы же наверняка уже выдоили всё из моей памяти, пока я валялся в отключке, разе нет?

Два колдуна уважительно переглянулись. Мерлин хмыкнул и коротко кивнул куратору: мол, продолжайте, пожалуйста.

– Да, – Ноктус кивнул, – вы совершенно правы. Дело «Новое солнце» получило

в Отделе высочайший статус важности, так что под него мне удалось выбить время нашего лучше псионика. Псионика от рождения, понятное дело, тренированного и с огромным стажем. Мы извлекли из вашей памяти эпизод с посещением «Жёлтого дома», но я бы хотел, чтобы вы сами рассказали о нём. Подробный устный доклад. – Куратор взглянул на Мерлина и поднял бровь.

– Да, – Артур коротко кивнул, – расскажите, пожалуйста. Это, во-первых, позволит понять, насколько хорошо у вас работает кукушка после нашей терапии, а, во-вторых, сравнить ваш рассказ с тем, что псионику удалось выкопать из вашей головы.

– Эм-м-м... А какой смысл?

– Найти нестыковки, – коротко ответил Артур-Зигфрид. – Если ваша память была модифицирована, то рассказанная вами история полностью совпадёт с психограммой извлечённой специалистом Ордена. Если нет – будут небольшие отличия. Мозг не работает как патефон; он постоянно модифицирует воспоминания, используя привычные паттерны – ему так проще, если не вдаваться в подробности.

Фигаро пожал плечами, и принялся сухо, в стиле доклада, рассказывать о своих похождениях на приёме у «лорда Фанета», но, конечно же, очень быстро растёкся мысью по древу и принялся живописать картины на мольбертах, запахи старого дома, чувство жути, окутывавшее странного человека в инвалидном кресле, и даже кислое выражение на лице его прислужника во фраке.

Ни куратор, ни Мерлин ни разу не перебили следователя на протяжении всего повествования; они лишь лихорадочно строчили что-то в блокнотах. Фигаро заметил, что у колдунов даже автоматические перья одинаковые – толстые «Паркеры» с платиновыми носами, только у Артура чёрный, а у куратора перламутровый.

– Ясно, – сказал, наконец, Мерлин, захлопывая блокнот, – вот в том стакане на подносе и был яд. – Вода была чистая, без вкуса, запаха и свежая, точно её только что набрали из родника?

– Да. Ну и что?

Артур скривил губы, сморщился, точно запустил зубы в зелёный лимон, и сказал:

– Послание. Мне. Опять. В том же самом специфически-отвязном стиле. Вас, Фигаро, отравили «слезами Мерлина» – очень редким ядом, о котором в наше время знают только спецслужбисты. Этот яд не имеет запаха, вкуса, прекрасно растворятся в воде и спирте, и не оставляет своей жертве ни малейшего шанса. Одна тысячная унции гарантированно убьёт кого угодно, а вы получили тройную дозу.

– Эм-м-м-м… А почему тогда...

– Во-первых, потому что Орб. – Артур ткнул пальцем в печатку в виде львиной головы, украшавшую палец следователя. – Он тут же начал бороться с отравой: вводить всевозможные блокаторы, менять обмен веществ, переводить жизненно важные органы в режим консервации... Вы же блевали и задыхались, да? Ну, вот это Орб вас спасал.

– Шикарно. – Фигаро грустно вздохнул. – Я в восторге. А заклятья...

– Заклинания Отдела, – вмешался куратор Ноктус, – тоже поддерживали в вас жизнь. Но, если честно, я не понимаю, как вы умудрились добраться до города, да ещё и за рулём.