Агент ливийского полковника

Нестеров Михаил Петрович

– В моей работе нужно быть бессердечным.

Он валился с ног от переездов, но ему снова отправляться в путь.

– Хочешь, я принесу кофе? – предложил наблюдательный хозяин. – Или ты предпочитаешь шампанское в конце пути?

– Не откажусь от кофе, – улыбнулся Андрей, слабо представляя себя на подиуме – в лучах славы и брызгах шампанского, – и откинулся на спинку стула.

Еще немного, думал разведчик, и он упрется в ситуацию, на которую не сможет воздействовать. Точнее, у него останется только один способ воздействия – через Джемаля. А пока нужно уточнить у Стивена некоторые детали. Он поблагодарил его за кофе и задал первый вопрос...

Из всей

группы Паттерсона только у Джемаля были личные интересы к Андрею, и он жаждал встречи с ним больше, чем его шеф. На улице Бидон-роуд он плохо владел собой, и, как результат, Паттерсон убрал его с места происшествия. Джемаль молча проглотил обиду. Отыгрался ли он на проститутке в своем гараже? Может быть, и так. Но все вышеперечисленное говорило о неуравновешенности Ахмеда Джемаля. Один только факт сигнализировал о том, что Паттерсон дистанцировался от него. Но пока что Джемаль годился для актов устрашения, силовых операций. Был ли он специалистом, о которых говорят «широкого профиля»? Если да, то профиль его сужается на глазах.

– Джемаль? – переспросил Стивен, подавая жене и дочери знак «все в порядке». – Как вел себя этот ублюдок? Паттерсон, надо отдать ему должное, держал в своих руках ситуацию. И если бы он на минуту отлучился из дома, этот ублюдок расстрелял бы всю мою семью. Что еще? Паттерсон часто одергивал его, играл желваками. Мне показалось, он пожалел о том, что взял Джемаля на это задание.

– Паттерсон устал от него?

– Пожалуй, да. Это точное определение.

– Поставь себя на место Паттерсона. Ты покидаешь этот дом, впереди многочасовая поездка в Лондон, на тебя давит груз неудачи. Впереди тебя ждет еще одна кратковременная командировка. Ты остановишь свой выбор на человеке, которого терпел два дня?

– Если ты говоришь о том, стану ли я терпеть его хотя бы два часа? Ни за что!

– Я такого же мнения.

Рахманов посмотрел на часы. Группа Паттерсона находилась в пути чуть больше двух часов. И ему тоже пора отправляться в путь.

– Ты здорово устал, Стивен?

Макгрегор, казалось, не услышал вопроса. Он погрузился не только в свои мысли, обхватив пальцами кружку с горячим напитком, – вся его сущность перешла в новое состояние, к которому он стремился все эти долгие годы. Он почувствовал себя свободным даже в плане общения с зятем; он вдруг увидел его с другой стороны, с его чаяниями и надеждами, которые в конце концов подтолкнули его к отступничеству. Это уже не говоря о том, что он узнал всю правду и в деле Локерби можно было поставить точку.

И Рахманов прав – Стивен не убийца. Он обязан был помочь человеку, работа которого подразумевала бессердечность.

– Нет, я не устал, – в очередной раз с опозданием ответил Макгрегор. – Наоборот, у меня подъем сил.

– Отвезешь меня в Лондон?

– Охотно. Хотя путь неблизкий. Налью в термос кофе и прихвачу пару сэндвичей. Я вожу машину небыстро, так что ехать придется всю ночь...

Глава 20

Ошибка резидента

– ...Феликс Сахаров является величиной безусловной. Он сыграл одну из ведущих ролей в развале коммунистического блока. Благодаря ему свободный от коммунистической заразы мир узнал о коварных планах большевиков: затопить лондонское метро и вывести из строя системы водоснабжения и канализации. Это при том условии, что Сахаров никогда не был пешкой. Он стоял во главе диверсионной группы.

– И ты считаешь, что вот сейчас его значимость подскочила до небес?

– Да, – подтвердил Паттерсон, не сводя с Троя Смита глаз, как

будто демонстрировал вечную зрелость: подтянут, свеж (это несмотря на то, что в Лондон группа Паттерсона прибыла в шесть утра, а сейчас часы показывали начало второго) и, как сказал бы Стивен Макгрегор, неутомим. – Феликс Сахаров оказался двойным агентом.

– Точнее, может оказаться, – снова поправил подчиненного директор.

Сколько же секретной информации прошло через Сахарова, который в лучшем случае контактировал с заместителем директора контрразведки, а так его контакт – лично директор. Такова практика: громкие дела ведут (во всяком случае, начинают) шефы разведуправлений. Если говорить о России и об отдельно взятом человеке, совершившем покушение на Леонида Брежнева, то его лично допрашивал шеф КГБ Юрий Андропов.

– Нельзя с твердой уверенностью сказать, что Феликс Сахаров – контакт Андрея Рахманова, – продолжал докладывать Паттерсон. – Гораздо более технически правильно сказать: Рахманов, агент ГРУ, ищет выход на Сахарова. И это означает одно: он знает о том, что Сахаров – агент глубокого оседания, что существует какая-то деталь, которая не позволит Сахарову отказаться от содействия бывшему коллеге.

– Но что, если Рахманов получил одобрение на контакт с Сахаровым в «Аквариуме»?

– Такое согласие мог дать только один человек – начальник военного разведуправления, и только при одном непременном условии – зная в деталях намерения Рахманова. Лично я такой вариант не исключаю, поскольку ликвидация руководителя иностранной спецслужбы, – Паттерсон опустил глаза, – это ее проигрыш. ГРУ не отказалось бы от содействия Рахманову – либо как бывшему своему сотруднику, либо, что более всего вероятно, – действующему.

– Нельзя исключать и такой вариант: Андрей Рахманов никогда не прерывал связей с военной разведкой Генштаба, а по ее заданию поменял качество. Он сам является двойным агентом. Знал ли об этом Каддафи?

– Он мог догадываться, – покивал Паттерсон. – Но у него от России не было стратегически важных секретов, если можно так выразиться; даже от всего мира он не скрывал своих планов. Например, подразделения террористического направления фактически афишировались. И такая своеобразная тактика открытости, а по сути – запугивания, позволяла полковнику держать в напряжении часть мира.

Ливия и Северная Корея в этом плане были похожи, про себя сравнил Паттерсон. А еще раньше фашистская Германия открыто бряцала оружием. А если взять отдельные террористические группировки? Ведь мороз пробирает, когда видишь марширующих по плацу одетых в черное арабских амазонок.

Другая сторона вопроса заключалась в том, что Каддафи был выгоден двойной агент у себя под боком, такой агент, с его прямыми связями с ГРУ, был на голову сильнее любого другого. В определенных обстоятельствах – когда интерес становился обоюдовыгодным – Каддафи рассчитывал на помощь целого разведывательного управления, которое всего несколько лет назад считалось наилучшим среди равных.

– Если Рахманов получил одобрение на контакт с резидентом, то почему спланировал выйти на него через третье лицо – Фаруха Башира? – спросил Трой Смит.

Ответ напрашивался сам собой:

– Чтобы не засветить резидента. Поскольку возможный арест объявленного в розыск международного террориста вблизи местожительства Феликса Сахарова навел бы на определенные мысли. Так что выход на Сахарова через Фаруха Башира был оправдан.

Трой Смит с заметным напряжением на лице выслушал Натана Паттерсона и пришел к неожиданному выводу: логики в его словах хоть отбавляй.