Агентство «Аргентина»
Шрифт:
— Убить меня, голубь ты мой, у тебя не получится, и не мечтай даже! В скором времени совсем даже наоборот выйдет. Вот, погоди — умрешь, да снова оживешь, так совсем другим станешь, ей-ей! Помогать мне будешь, во вкус войдешь!
— Не дождешься.
— Дождусь, любезный мой, еще как дождусь-то! — с добродушным смешком ответил дядюшка Фю. Он прошелся по узкой дорожке между холмиками и похлопал ладонью по чьей-то могильной плите. — Да и ждать недолго: сам посуди, что такое денек-другой? Слугой моим станешь, повиноваться будешь
Он остановился напротив Лютера.
— Что ж, потолкуем сейчас, ты да я! Да и другие с тобой познакомиться хотят! Я уж им про тебя словечко замолвил!
Алина насторожилась. Лютер огляделся по сторонам.
— Кому?
Некромант склонил голову набок, прислушиваясь к чему-то, и кивнул.
— А вот сейчас и узнаешь!
Он оглядел ряды могил.
— Здесь, голуби мои, отличное местечко! — объявил дядюшка Фю. — Кладбище-то ведь не простое было, ох, не простое! А уж и не помнит этого никто, охо-хо! Человеческая память-то короткая, а жизнь — и того короче!
При этих словах некромант посмотрел на Лютера.
— Так я говорю?
— Непростое? — беспокойно переспросила Алина. — Так я и думала!
Старый некромант охотно пустился в объяснения:
— Тут, клубничная ты моя, самоубийц хоронили. Их, да еще людей, что насильственной смертью умерли! Душегубов-то во все времена хватало, так я говорю? — он тихонько посмеялся, глядя на людей. — Тех, кто людей невинных жизни лишал!
Дядюшка Фю заложил руки за спину и двинулся по дорожке.
Шествовал он не спеша, точно прогуливаясь, время от времени останавливаясь, как бы прислушиваясь к неслышным голосам.
— Тролль тебя забери, — пробормотала Алина. — Вот это мы вляпались!
И, заметив вопросительный взгляд Лютера, кивнула на могилы.
— Они все умерли насильственной смертью, все до одного!
— И что?
— А то, что они злые, как бешеные псы!
Лютер пристально взглянул на могилы.
— Но их убийцы давным-давно мертвы. На кого же они злятся?
— На живых! Все это время они только и мечтали добраться до людей и разорвать их в клочья. Вот только возможности у них такой не имелось… до сегодняшнего дня. Не было некроманта, который бы им помог.
— Что они могут сделать?
Алина ощутила внутри себя ледяную пустоту.
— С тобой? Меня-то они, как ты понимаешь, не тронут, я Гинзоге нужна, а вот с тобой… да все, что угодно. Могут свести с ума, могут вырвать сердце, а могут ограничиться глазами. Это уж, как дядюшка Фю пожелает!
Некромант обернулся.
— Приятно слышать разумные речи, медовая ты моя! — ласково произнес он. — Все истинно так, как ты говоришь. А ты, голубь мой, — он перевел цепкий взгляд на Лютера. — Поймешь сейчас, кто твой хозяин. Пора, сахарный мой, проучить тебя да строптивости-то поубавить.
Алина, стуча зубами, повторила вполголоса рецепт грейпфрутового конфи, но любимый рецепт не принес успокоения.
— Стой! — она сделала шаг по направлению к дядюшке Фю. Старый некромант стоял, сложив руки на груди, посмеиваясь, точно наперед знал, что скажет Алина. — Забыл про клятву? У нас еще два дня и пока они не кончились, вы и пальцем никого тронуть не можете! Гинзога произнесла клятву вслух, а ты сам знаешь, что бывает с теми, кто нарушает…
— Это у вас два дня, бессмертные, про остальных уговору не было. Но и то сказать, пряничная моя, на что ты свои последние денечки тратишь? Нашла, кого защищать, за кого заступаться! — отечески пожурил ее дядюшка Фю.
— Клятва касалась всех! Тронешь его — и я скажу Гинзоге, что ты нарушил слово! — пригрозила Алина.
Старый некромант негромко рассмеялся.
— Ох, напугала, клубничная моя! Да Гинзога мне его в полную мою власть отдала, что захочу, то с ним и сделаю!
Алина взглянула на Лютера. Ей показалось, однако, что он не слишком встревожен ситуацией: смотрит на дядюшку Фю, прищурив глаза, будто прикидывает что-то. Сразу видно, что с некромантами и их подручными дела он не имел, а потому грядущую опасность представлял плохо. А, может, надеется на защитные амулеты?
— На кладбищенской земле некромант сильней, чем обычно, — снова напомнила она. — Какое-то время амулет будет защищать, но рано или поздно ему удастся их…
Дядюшка Фю взглянул на нее с одобрением.
Алина отвела глаза.
Некромант сделал небрежный жест, проговорил что-то, потом снова сложил руки на груди и ласково взглянул на людей.
— Сердятся они, очень уж сильно сердятся, — безмятежным тоном поведал дядюшка Фю. — Вы уж, медовые мои, не держите на меня зла, это ведь я по доброте душевной уму-разуму вас учу…
Дожидаться окончания речи Алина не стала: она схватила Лютера за руку и потащила прочь.
— Бежим, бежим! — приговаривала она. — Все уже поняли, что ты храбр, как… как… как идиот, а теперь надо улепетывать! Выбраться за ограду: они не смогут ее преодолеть!
Бежать «Бриммский василиск» не собирался.
— Еще чего, — проворчал он. — Я еще с некромантом не потолковал!
— Это он сейчас с тобой потолкует! Бежим, пока не…
Но было уже поздно. Земля вдруг вскипела белым туманом, который в одно мгновение окутал все кладбище погребальным саваном.
Как ни пыталась Алина угадать, с какой стороны подберется опасность — все было тщетно: ничего невозможно было разглядеть в молочной пелене. Неожиданный порыв ветра растрепал клочья тумана, растащил по кустам, и Алина вздрогнула: совсем рядом стояли призраки. Они были так близко, что можно было коснуться рукой, вот только Алина знала точно, что ни за что на свете не дотронется до них.