Агентство «Аргентина»
Шрифт:
— Ах, голубь ты мой, — сказал дядюшка Фю так ласково, что у Алины побежали мурашки по спине. — Что жизнь? В руках моих — твоя смерть, а это, сахарный ты мой, посерьезней… жизнь-то, она короткая, а смерть — она ведь куда дольше тянется! И ничего ты мне сделать не сможешь, ни убить, ни…
«Бриммский василиск» прищурил глаза.
— Посмотрим, как тебе вот это понравится! — процедил он сквозь зубы.
Грохнул выстрел, пуля попала некроманту точно в грудь.
И тут Алина увидела невероятное.
Дядюшка Фю вдруг резко остановился,
Алина и до этого догадывалась, что когда Лютер попадет в лапы дядюшки Фю, придется ему несладко, но сейчас, при виде бешенства, появившегося в глазах некроманта, ей сделалось по-настоящему жутко.
— Что ты сделал? Что это было?
— Вторая и третья пули — серебряные.
— Но серебро не действует на некромантов!
— Смотря какое, — хмыкнул «Бриммский василиск». — Фамильное серебро, передающееся из поколение в поколение обладает удивительными свойствами. Это я у Кемена в записях вычитал, да все не было случая, чтобы проверить, правда это или нет!
Он в упор взглянул на некроманта.
— Ну, и как тебе? Все еще хочется поговорить?
— Откуда у тебя фамильное серебро?! — поразилась Алина.
— Завалялась парочка чайных ложек, — небрежно сообщил Лютер.
Дядюшка Фю медленно выпрямился и отнял руку от груди.
Увидев выражение его лица, Алина попятилась.
— Вот оно как? — очень тихо проговорил некромант. Показная ласковость исчезла из речи некроманта, теперь в голосе его не было ничего, кроме безграничной ненависти. — Ладно, голубь мой, как знаешь…
Дядюшка Фю оперся на покосившийся гранитный памятник, точно старому некроманту трудно было держаться на ногах.
— Не будет тебе теперь ни легкой смерти, ни легкой жизни после смерти… запомни это!
Лютер не стал тратить время на разговоры.
Пуля фамильного серебра ударила в обелиск, выбив искры и гранитную крошку, но на том месте, где мгновением раньше находился некромант, уж никого не было. Дядюшка Фю исчез.
Долгое мгновение тянулась мертвая тишина, а потом будто кто-то повернул выключатель и включил звук. Алина услышала шум города, автомобильные гудки, чьи-то далекие голоса и обрывки музыки.
— Ну, — процедил «Бриммский василиск», обводя взглядом тихое кладбище. — И кто кого проучил?
Алине очень хотелось высказать ему все, что накипело, но она сдержалась, махнула рукой и направилась к выходу. И пока шла, ей не встретились ни Стражи, ни другие обитатели заброшенного погоста.
…Лютер остановил машину возле подъезда.
— Тебя подождать? — лениво поинтересовался он. — Могу довезти до вашего агентства или куда там тебе еще требуется.
Алина отрицательно мотнула головой: общением с «Бриммским
— Как знаешь, — сказала он, и протянул Алине ее собственный мобильный телефон. — Держи.
— Когда ты его найти успел?
Лютер пожал плечами.
— Спасибо, — бросила Алина и грохнула дверцей машины изо всех сил.
Терять время, заезжая домой, не хотелось, но деваться было некуда: во-первых, надо было проверить, что поделывают неразлучные друзья — пятиклассник Соловьев и гном Фикус, а во-вторых, выяснить, почему пятиклассник не отвечает на телефонные звонки. Нелишне было и переодеться: разгуливать по городу в перепачканных землей джинсах было не в привычках аккуратной Алины-барракуды.
Она отперла дверь ключом и прислушалась. Обычно, гном Фикус первым выбегал в прихожую, приветствовать Алину, но сейчас в квартире царила тишина, лишь негромко лопотал что-то о погоде маленький приемник-транзистор, стоявший в кухне на окне.
Алина замерла на пороге. Показалось ей, что такая вот тишина — дурной знак. Одно дело, когда в квартире тихо, потому что в соседней комнате Соловьев и Фикус собирают очередной пазл или строят из Лего сказочный замок. И совсем другое — безмолвие пустого дома.
Алина насторожилась.
— Эй, гном, — негромко позвала она из прихожей. — Фикус!
Никто не отозвался.
Алина осторожно двинулась в гостиную, на всякий случай прихватив с со столика в прихожей большое медное блюдо с чеканкой. Блюдо она приобрела совсем недавно на школьной ярмарке ремесел, прельстившись затейливым рисунком, изображавшим гору всякой снеди: булочек, пирожков и плюшек. Делали чеканку мастера-умельцы из девятого класса «Б», поэтому булочки получились кривоваты, пирожки напоминали разношенные тапки, а плюшки и вовсе поражали воображение невиданными пропорциями. Но Алина, памятуя о своих планах превратить агентство «Аргентина» из филиала городской свалки в современный, изысканно оформленный офис, представила, как украсит стены небольшая декоративная деталь — и тарелку купила.
Держа медное блюдо, как рыцарский щит, Алина-барракуда вошла в гостиную и замерла, осматриваясь, не увидит ли чего подозрительного.
Потом со всеми предосторожностями открыла дверь в комнату: Фикуса не было.
— Гном пропал! — испугалась Алин-барракуда. — И что за день сегодня! Свора, ожившие покойники, гном — хуже не бывает!
Она заглянула в другую комнату и поняла, что бывает и хуже: вместе с гномом исчез и пятиклассник Соловьев.
… Увидев пустые комнаты, Алина окаменела. Душа ее рухнула куда-то вниз: сначала, как и полагается, в пятки, потом, пробивши все три этажа — глубоко в землю. Медное блюдо, изукрашенное двоечниками из девятого «Б» брякнулось на пол, задребезжало, заныло и откатилось в сторону. Алина выскочила из квартиры и в панике принялась колотить кулаком по кнопке лифта.