Агентурная сеть
Шрифт:
Но ведь интересы французской и советской разведок если в чем-то и совпадают, то уж никак не во взглядах на происходящие в КНР события, не говоря уж о советско-китайских отношениях! У Франции были свои интересы в КНР, и потому французская разведка должна была интересоваться совсем другими проблемами, а не теми, освещать которые должна советская разведка.
В наши планы никоим образом не входило заставлять «Бао» реально работать на французскую разведку. Идеальным представлялся вариант вербовки «Бао» от имени французской разведки с последующим переводом на «советский флаг». Только такой вариант давал нам в перспективе возможность получать именно ту информацию, которая была
Но как поменять трехцветный флаг на красный с серпом и молотом да еще и со звездочкой, чтобы это произошло безболезненно и не привело к разрыву с агентом, на которого возлагались такие большие надежды?
Я размышлял долго и мучительно, пока, наконец, меня не осенило: ЛАВРЕНОВ!
37
С некоторых пор я стал с уважением относиться к лентяям. Не ко всем, конечно. Тех, кто не умеет или не любит работать, я не уважал и вряд ли когда-нибудь зауважаю. А зауважал я тех, кто не любит делать чужую или ненужную работу. И произошло это, когда я с помощью оперативной техники поближе познакомился с американским послом Рэем Гэлбером.
Я давно подозревал, что и сам я тоже немножко лентяй. Возможно, я обленился бы еще больше, но наша суровая действительность и некоторые сопутствующие обстоятельства к этому не очень располагали. Что я имею в виду? А вот что!
Испокон веку во всех советских учреждениях, где водятся какие-нибудь секреты, повелось экономить на вспомогательном персонале. И потому, будь то министерство обороны, внутренних или иностранных дел, КГБ, прокуратура или какое другое ведомство, везде можно было наблюдать одну и ту же картину: здоровые мужики, имеющие к тому же достаточно высокие чины и должности и получающие большую зарплату, одним пальцем тюкают на пишущей машинке или орудуют «цыганской» иглой, заправленной суровой ниткой, сшивая очередной том с секретной перепиской! То есть выполняют работу, которую должны делать машинистки, технические секретари или делопроизводители!
И невдомек тем, кто составлял штатное расписание, что на повышенную зарплату любого из этих чиновников можно нанять трех, а то и больше машинисток или делопроизводителей, которые в свою очередь разгрузят нескольких таких, как они, от малоквалифицированной и нудной работы и дадут возможность заниматься основным делом, ради которого им и даны высокие должности и звания и за которое им платят большие деньги.
В западных странах давно поняли всю нелепость такой ситуации. В США или какой-нибудь европейской стране никому и в голову не придет загружать высокооплачиваемого сотрудника технической работой. И потому в любое государственное учреждение (не говоря уже о частных фирмах!) основной и вспомогательный персонал нанимается в пропорциях, которые нам не грезились даже в самых фантастических снах. При сокращении штатов в первую очередь увольняют чиновников, а не секретарей и машинисток, на которых во всех государственных учреждениях ощущается постоянный дефицит.
Вот и американский посол, в отличие от того же Гладышева, никогда не писал от руки секретные документы и шифртелеграммы, а вызывал свою секретаршу, диктовал ей текст, она стенографировала, а потом сама печатала нужный документ и приносила ему на подпись. И даже многие входящие документы Гэлбер заставлял читать вслух!
А раз так, то каждое произнесенное в его кабинете слово сразу фиксировалось в квартире Борисова на пленку! Ну как после этого мне было его не уважать?! Ведь если бы он не был лентяем, мы никогда не узнали бы многого из того, что содержалось в секретной переписке, не говоря уж о самых интимных сторонах деятельности американского посольства
А так дважды в день, а если речь шла о каком-то важном сообщении, то немедленно после перевода Татьяна клала мне на стол черную папку с аннотациями всех разговоров, происходивших в кабинете Гэлбера, и дословной расшифровкой наиболее важных из них.
В один из дней, а, точнее, накануне Рождества, в кабинете американского посла состоялось узкое совещание с участием первого советника, резидента ЦРУ и еще какого-то дипломата, чей голос по коротким репликам нам не удалось идентифицировать, на котором Гэлбер в деталях изложил поступившую из госдепартамента ориентировку с разъяснением перспективной политики США в Африке на грядущее пятилетие.
По заключению нашей информационной службы, ценность этого материала для советских внешнеполитических ведомств была исключительно велика!
Очень быстро обнаружилась еще одна интересная особенность.
Я уже касался того, как строятся взаимоотношения между советскими послами и резидентами КГБ. Как и следовало ожидать, в американских посольствах имели место почти такие же проблемы, и каждый дуэт — посол и резидент ЦРУ — решал их по-своему.
Что касается Гэлбера и Копленда, то было очевидно, что ведущую роль в этом дуэте играет посол. Копленд явно был заинтересован в его расположении, надеясь, видимо, заручиться поддержкой Гэлбера и с его помощью упрочить свое положение в ЦРУ.
В значительной мере по инициативе Копленда установилась такая практика: каждое утро он заходил в кабинет Гэлбера и информировал его по всем текущим вопросам, после чего происходил обмен мнениями и определялась единая позиция резидентуры ЦРУ и посольства для доклада в Вашингтон.
Эти утренние обсуждения были для нас бесценным источником информации, потому что Копленд ссылался, в основном, на сведения, полученные от агентов и доверительных связей. Иногда Гэлбер выражал сомнение в достоверности той или иной информации, и, чтобы убедить его, Копленд в запальчивости говорил значительно больше того, что полагалось знать американскому послу о деятельности резидентуры ЦРУ.
Кроме этого, было зафиксировано несколько бесед Копленда с Гэлбером, свидетельствующих о том, что резидентура ЦРУ занимается сбором сведений о президенте страны и его ближайшем окружении. Причем, сведений вполне определенного характера, вникая при этом в довольно деликатные обстоятельства частной жизни высшего эшелона и выискивая то, что называется «жареными фактами». Делалось это с вполне определенной целью: найти возможность устранения профранцузских деятелей в руководстве страны и заменить их людьми, которые в большей степени устраивали бы США.
Во время этих бесед и Копленд, и Гэлбер допускали нелестные, а порой просто оскорбительные выражения в адрес законно избранного президента страны, называли его «образованной обезьяной», а такие высказывания могли кому угодно испортить карьеру.
На одной из встреч с «Атосом» я осторожно коснулся этой темы.
«Атос» заявил, что посольству Франции известно о стремлении США сместить президента и вообще оно проявляет озабоченность по поводу растущей активности американцев и их усилий по политическому и особенно экономическому проникновению в страну, которую французы с полным на то основанием рассматривают как опору своего влияния в Африке. «Атос» также сообщил, что местные спецслужбы располагают сведениями о контактах Копленда с представителями оппозиционных групп, ведущих антиправительственную деятельность. Эта информация докладывалась президенту страны, однако тот, не желая осложнять отношения с США, распорядился пока не предпринимать никаких мер.