Агентурная сеть
Шрифт:
Такие опасения не были беспочвенными, потому что, в отличие от нас, «Ринго» предпочитал встречаться с «Меком» в обеденный перерыв, то есть в светлое время суток, потому что в темное занимался какими-то другими делами, и рано или поздно их и в самом деле могли увидеть вдвоем в одной автомашине. А поскольку предоставить «Меку» равноценную работу в случае его увольнения было сложно, да «Ринго» никогда и не стал бы этим заниматься, он был вынужден серьезно подумать о безопасности своего «ценного агента» и поискать какое-то приемлемое решение.
«Мек» ныл о своих страхах на каждой встрече, и в конце концов
Однако наша радость по этому поводу оказалась недолгой.
«Артур» провел проверку по указанному ему адресу и очень быстро выяснил, что «Ринго» на квартире постоянно не проживает, а только использует ее для проведения встреч со своими оперативными связями. К тому же, как оказалось, контракт на эту квартиру был заключен на вымышленное лицо!
Теперь можно было с полным основанием предположить, что «Ринго» является сотрудником секции «глубокого прикрытия» резидентуры ЦРУ!
Нас и без того раззадорили все эти установочные мероприятия, а сделав такой вывод, мы с еще большим азартом принялись за дело.
И тут нам (в который раз!) помогло одно обстоятельство.
Во всех более или менее цивилизованных странах, где деятельность специальных служб находится под президентским, парламентским, правительственным или партийным контролем, ни один оперативный работник не имеет права вербовать людей без письменной санкции своего начальника, составления соответствующих рапортов, заполнения карточек и постановки завербованного агента на специальный учет в органе, осуществившем его вербовку.
Напротив, в некоторых развивающихся странах вербовка осведомителей обставлена не так строго, и потому эта процедура обходится без выполнения многих формальностей. В частности, санкция на вербовку может быть устной, а может и вообще отсутствовать; оформление документов может носить упрощенный характер, а завербованный осведомитель — регистрироваться в учетном журнале или заноситься в картотеку оперативного отдела. И то в лучшем случае по псевдониму, а иногда и вообще ни на какой учет не ставиться, и тогда его данные остаются только в памяти оперативного работника, осуществившего вербовку.
Иногда такая практика является следствием неразберихи и разгильдяйства, но гораздо чаще это осознанная и узаконенная мера обеспечения безопасности людей, оказывающих спецслужбам негласную помощь.
Представьте себе, что в стране с нестабильной политической обстановкой (чем как раз и отличаются африканские страны), где в любой момент может произойти государственный переворот и поменяться власть, какой-то не в меру верноподданный гражданин все свое свободное время отдает борьбе с оппозицией и прочими противниками режима. А если завтра к власти придет эта самая оппозиция и начнет сводить счеты с теми, кто в течение многих лет душил ее всеми дозволенными и недозволенными методами? Как она поступит с пособниками режима, особенно теми, кто находился в ее рядах и выдавал спецслужбам все ее тайные планы и намерения?
И разве будут сотрудничать со спецслужбами верноподданные граждане, зная, что их имена и клички заносятся в специальные картотеки, где могут быть обнаружены победившими оппозиционерами, а уж те найдут возможности
И вот, чтобы гарантировать безопасность людей, верно служивших правящему режиму, не допустить расправы над ними в случае поражения или временной утраты власти, а, снова взяв ее в руки, быстренько наладить оперативную работу, многие африканские спецслужбы отказались от принятых в цивилизованных странах форм учета агентурного аппарата и ввели такое понятие, как «личная агентура».
У подобной практики есть и еще одна сторона.
Во всех спецслужбах более других ценится тот оперативный работник, который добывает много полезной информации, которая в свою очередь поступает от агентов. Чем лучше агент, тем ценнее поступающая от него информация, и тем больше почета и уважения оперативному работнику, у которого он находится на связи. А где почет и уважение, там стабильность положения, продвижение по служебной лестнице, успешная карьера!
Вот и стремятся оперативные работники обзавестись собственными источниками информации и держать их при себе, никому не называя их имен и не передавая на связь.
Но, помимо достоинств, у этой практики, как и во всяком деле, есть и недостатки. К их числу относится возможность заниматься фантазированием и, не выходя из кабинета, сочинять «ценную» информацию, приписывая ее любому из существующих, а то и несуществующих агентов.
Все равно ни один начальник не сможет проверить ее достоверность! Агента-то он не знает!
Наличие на связи у сотрудников африканских спецслужб «личной агентуры» создавало советской разведке благоприятные возможности (в случае вербовки таких сотрудников) активно использовать их оперативные возможности в своих интересах. Прикрываясь своей работой в местных спецслужбах, под их, так сказать, флагом, они могли вербовать агентов для выполнения заданий советской разведки и направлять их на изучение тех людей или объектов, которыми никогда не стала бы заниматься местная спецслужба.
Вот и «Рокки» без особых премудростей сделал своим осведомителем консьержа дома, где, помимо конспиративной квартиры «Ринго», проживало несколько европейцев. Это позволило «Рокки» до поры до времени зашифровать свой интерес к конспиративной квартире, пока консьерж сам не рассказал, что за отдельную плату присматривает за ней в отсутствие хозяина и даже периодически производит ее уборку.
После такого признания «Рокки» уже ничего не стоило выяснить, что «Ринго» дал консьержу номер своего телефона, чтобы в случае необходимости он мог срочно вызвать его на квартиру.
Имея этот номер, выяснить все остальное было уже не сложно, хотя я не мог избавиться от предчувствия, что и на этот раз мы столкнемся с какой-то очередной уловкой.
К счастью, мои предчувствия не оправдались.
— Интересующего вас человека зовут Майкл Гонзалес, — на очередной встрече доложил мне «Рокки».
— Выходит, он мой тезка, — констатировал я. — Что еще тебе удалось о нем узнать?
— Ему тридцать девять лет, гражданин США, по профессии инженер-механик, работает в представительстве фирмы «Тексако». Владеет французским, испанским и португальским языками. Женат, имеет двух дочерей школьного возраста. Жена и дети находятся в Америке.