Агидель стремится к Волге

Хамматов Яныбай Хамматович

«Какой сын у меня — истинный сэсэн, говорит складно да толково», с гордостью отмечал он про себя, оглядывая статного юношу с загоревшим скуластым лицом и сверкающими из-под шлема черными смоляными глазами.

До чего ж к лицу молодому джигиту его батырское облачение — белый чекмень поверх чешуйчатой кольчуги, лук и колчан со стрелами за плечами, у пояса — кинжал да сабля, на ногах сапоги с серебряными шпорами. Будто на роду ему написано быть воином!

Рыжая, с белой отметиной на лбу, крепкая лошадь — под стать хозяину. Украшенные золотом да серебром уздечка, подпруги и подхвостник —

кобылы простых седоков ей не чета. К передней луке седла прикреплен выпуклый круглый стальной щит-калкан.

И все бы хорошо, да вот одна мысль бередит душу, не дает Садиру-мулле покоя: Сайт — один-единственный его сын. Остальные умирали, едва достигнув двух-трех лет. Ежели с Сайтом, не приведи Аллах, что случится, как быть тогда Садиру? А не послать его во главе войска он тоже не может…

Сайт, словно услышав не высказанные отцом мысли, резко обернулся.

— Да хранит вас Алла Тагаля! — сказал он и поклонился сородичам, аксакалам, родителям и женушке-кэлэш.

Народ в один голос напутствовал джигитов:

— Возвращайтесь живыми и невредимыми!

— Да не иссякнут на чужбине предназначенные вам Аллахом в сей жизни вода и пища!

— Пусть добра будет к вам ваша судьба!

— Хызыр-Ильяс вам в путь!..

Как бы ни было тяжело отпускать, отрывать от сердца близких, провожавшие старались скрыть от них свою боль. Даже юная жена Сайта, и та изо всех сил крепилась, хотя слезы вот-вот готовы были брызнуть из ее очей.

Под унылый мотив курая кто-то затянул прощальную песню:

Чиста незамутненная водица, Не стынет в ясный день Яик. Не плачьте вслед нам, не кручиньтесь, А то не будет нам пути…

Всадники, трогаясь с места, потянулись один за другим. Когда они уже были далеко, люди зашевелились, переговариваясь.

Ехавший впереди Сайт оглянулся в последний раз: земляки так и стояли, даже не думая расходиться. Молодой военачальник почувствовал, как защемило сердце.

Да, нелегко вам придется — женщинам да старикам-родителям без нас, без вашей опоры — без мужей, сыновей и зятьев… До чего ж несчастливый народ мы, башкорты. Горькая у нас судьба. Сколько напастей позади, сколько бед еще впереди… Прадед мой Шагали Шакман-бей, может, ты смотришь сейчас на нас с небес. О чем ты думаешь? Ты ни о чем не жалеешь?..

Может быть, тебе известно, зачем Аллах послал нам все эти испытания? Чем прогневили мы его? Нет бога, кроме Аллаха. Аллах велик. В каждом из нас его искра, он воздействует на нас через наши помыслы-мысли, через чувства и предначертания. Каждый человек напрямую держит ответ перед Всевышним за свои поступки. И все в этом мире равны перед ним.

Опустошительные нашествия Чингисхана и Хромого Тимура, кровопролитнейшие войны с бесчисленными жертвами — все это происходило по воле его, Всевышнего. Пророков много, и все религии произросли из одного корня. Но самый любимый пэйгэмбэр

среди пророков — Мухаммат-галиассалям. Поэтому священный долг каждого мусульманина — выполнять его заветы.

А ведь далеко не все башкорты жили и живут по канонам ислама. Не потому ли Аллах осерчал на нас и спрашивает так строго? Вот и теперь предстоит нам искупить очередной грех. Если бы Стенька Разин со своими разбойниками не захватил Астрахань и Харытау — Саратов, если бы лютые казаки не вырезали наших братьев на Волге, разве б решились мы на этот опасный шаг?..

Долгий путь предстоит нам. И один лишь Аллахы Тагаля ведает, чем обернется для нас этот вынужденный поход…

XII

На подъезде к Казани конные отряды всех четырех башкирских дорог остановились в низине лагерем. Пока простаивали, джигиты разных родов-волостей перезнакомились между собой и подружились, вместе проводили досуг, напевая родные песни под звуки курая или такмаки-частушки.

В конце недели к стану башкирской конницы подъехал окольничий князь Юрий Никитич Борятинский. Передав приветствие от государя, он сообщил, что башкирские отряды поступают в его распоряжение. Сайта Садирова князь назначил своим помощником-связистом.

— Нас радует, что в столь нелегкий для России час вы, башкирцы, согласились помочь нам, оправдав тем самым доверие государя нашего Алексея Михайловича, — сказал Борятинский и, поведав во всех подробностях о злодеяниях воровского атамана Стеньки Разина, предупредил: — Учтите, ежели мы не одолеем разбойников, в селениях окрест Астрахани, Саратова и Самары не останется ни одного башкирца. Наш общий долг — спасти народы российские от великой беды!

Князь явно знал, на какие струны воздействовать…

На другой день, объединившись с казанским войском, башкиры продолжили свой путь. Они продвигались с большой скоростью. А во время одного из привалов было решено, чтобы не было задержек, конницу выслать на пятьдесят-сто верст вперед.

Досыта накормив, напоив своих лошадей, джигиты умчались в обгон остальных.

Назначенный командующим башкирскими отрядами Саит-мулла Садиров старался беспрекословно исполнять все распоряжения Борятинского. Он и сам не отдыхал, и другим не давал покоя. Радея за общее дело, Сайт не думал о том, что, возможно, спешит навстречу гибели, не рассуждал, где суждено сложить голову. Он знал, что обязан был выполнить долг перед своими предками и перед Аллахом, отвести от братьев-башкир смертельную угрозу.

И вот наступил момент, когда башкирская конница столкнулась с одним из многочисленных пеших отрядов Разина, разосланных им в разные города Поволжья. Ехавшее следом войско Борятинского отстало, затерялось где-то по дороге, и башкирам пришлось туго.

Когда, казалось, натиск казаков ослабевал, сеча разгоралась с новой силой. С разрывом каждого снаряда обрывались жизни нескольких башкирских джигитов.

Четыре часа продолжалась битва, а ожидаемого подкрепления все не было. Видя, что положение становится безнадежным, Сайт приказал своим людям отступить к реке. Лишь быстрые лошади спасли башкирских всадников от полного истребления.