Агония и смерть Адольфа Гитлера
Шрифт:
Внезапный воздушный налет прервал разговор.
79. Последние приказы — сдержать русских
Грайм сказал, что на первом военном совете у Дени-ца было решено немногое, но все были согласны в том, что в лучшем случае сопротивление возможно только еще несколько дней. Тем временем командованию на русском фронте была поставлена задача держаться до конца, чтобы дать возможность как можно большей части населения бежать. Райч говорит, что Грайм, несмотря на ухудшение в раненой ноге, настаивал немедленно лететь к фельдмаршалу Йорнеру, командовавшему войсками в
Силезии и Чехословакии, чтобы
_
80. Во время полета к Иорнеру рана Грайма была в таком состоянии, что он моментами терял сознание. По прибытии Йорнер сообщил им, что он уже принял решение держаться сколько возможно и дал приказы на это еще до прибытия Грайма.
81. Тогда было решено лететь с той же целью к Кес-сельрингу, но нога Грайма была в таком состоянии, что двигаться дальше было невозможно. С 3-го по 7-е мая пришлось оставаться в штабе Йорнера в Кенигратце, где Райч ухаживала за Граймом, пока он не смог двигаться снова.
82. Ночью 7-го мая они отправились на «Дорнье-217» в Грац, где по сообщениям находился Кессельринг. Прямо над аэродромом немецкая зенитная артиллерия сильно повредила их самолет, который, сделав посадку, разбился на краю аэродрома. Райч и Грайм узнали, что капитуляция произойдет в ночь на 9-е мая, и когда им стало известно, что Кессельринг отправился из Граца в Целль-ам-Зее, они полетели опять, с намерением дать ему инструкции.
83. Конец в Целль-ам-Зее
Они прибыли в Целль-ам-Зее на «Фислер-Шторхе» и явились к генералу Коллеру, нач. генштаба возд. сил, который должен был сказать, где находится Кессельринг. Здесь они узнали, что капитуляция состоится 8-го, а не 9-го. Они все же хотели найти Кессельринга, но Коллер либо предпочитал не говорить, где Кессельринг, так как было уже поздно, либо не знал, что Кессельринг был в деревне Альмдорф за несколько миль к северу от Целль-ам-Зее. При этом сообщении Райч и Грайм решили, что всякие дальнейшие усилия с их стороны будут совершенно бесполезны. Перед самой капитуляцией они отправились из Целль-ам-Зее в Китцбуль к известному доктору, который только что открыл там свой госпиталь.
84. Райч говорит, что если бы не тяжелые страдания Грайма, то она не смогла бы убедить его спасти свою ногу. До конца он хотел поддерживать сопротивление против русских.
85. Почему не был использован «редут»
На вопрос, почему последнее гнездо сопротивления в Австрии и южной Германии не пришло в действие, Райч мало может добавить к тому, что уже известно. Она говорит, что еще 15-го апреля казалось, что все делается для того, чтобы перевести правительство и военный штаб в Берхтесгаден. Все бюро и штабы в Берлине находились в это время в состоянии постоянной 2-часовой тревоги. Из услышанного от полковника Белова и других можно было понять, что совещание, упомянутое в § 46, должно было подробно разработать это передвижение. Она говорит, что получаемые Гитлером рапорты были в то время такими потрясающими, что он был уверен, что подготовка для успешного сопротивления в «редуте» не могла быть закончена вовремя. Считали, что главной причиной такого упадка сил Гитлера было то, что реализацию этого «редута», от которого так много ожидали, пришлось вычеркнуть как бесполезную. Говорили также, что Геринг и Гитлер имели крупный разговор на эту тему. Геринг настаивал на ранней эвакуации в «редут», а Гитлер отказывался в надежде, что Одер выдержит. Геринг якобы утверждал, что «редут» уже готов для занятия, тогда как Гитлер предпочитал ждать, пока эта готовность будет подтверждена на вышеупомянутой конференции. Позднее, на военном совете у Деница, и вообще говорили, что отъезд Геринга объяснялся исключительно тем, что он помял, что Одер не выдержит, и неосновательно надеялся, что частично законченная территория «редута» будет держаться.
Если бы задуманное Герингом кончилось успешно, то, как считают,
86. Явка к американцам
Они прибыли в Китцбуль утром 9-го и вскоре после этого явились к американским военным властям. Грайм был под следствием до 23 мая, после чего доставлен в Зальцбург, прежде чем отправлять его в Германию как военнопленного. В ночь на 24-е мая он покончил жизнь самоубийством в Зальцбурге, с помощью полученной от Гитлера капсулы с ядом. Хотя он был гораздо менее известен, чем его толстый предшественник, и в Германии и в остальном мире, по мнению Ганны, он должен был бы уже годы тому назад занимать место Геринга. Тот факт, что он не соглашался с Герингом почти ни в чем, она считает достаточным доказательством его способностей.
87. Оценка показаний
Допрашивающий считает, что приведенные выше сведения даны с искренним и добросовестным желанием говорить правдиво и точно. Самоубийство ее семьи, смерть ближайшего друга фон Грайма, физические страдания Германии и все пережитое ею самой в последние дни войны привели ее тоже к серьезному намерению покончить жизнь самоубийством. Она говорит, что осталась жить только ради истины, чтобы сказать правду о Геринге — «мелкой показной натуре», сказать правду о Гитлере — «преступно неспособном», и сказать немецкому народу правду о тех опасностях формы правления, какую дала третья империя. Она считает, что, отвечая допрашивающему, выполняет значительную часть своей миссии.
Поэтому мы считаем, что ее слова можно расценивать глубочайшим усилием быть искренней и честной. Сейчас она испытывает тяжелую душевную борьбу, стараясь примирить свои понятия о «чести» со своими показаниями о Геринге, Гиммлере и самом Гитлере. Эти затруднения, по-видимому, не так велики, когда она говорит с допрашивающим, чем когда она говорит с частными лицами. Но по сообщениям, которые имеет допрашивающий через частных лиц, с которыми она говорила и с которыми не была знакома, можно видеть, что она стремится оказывать прогрессивно более демократическое влияние на своих соотечественников.
Перевела М. Гольц
2.XI. 1945 г.
Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 16, л. 2-25 (машинописная копия, перевод с английского)
СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ГЕНЕРАЛА АРТИЛЛЕРИИ ГЕЛЬМУТА ВЕЙДЛИНГА
4 января 1946 года
Встретиться впервые с фюрером Германии и главнокомандующим германскими вооруженными силами мне представился случай 13 апреля 1944 года. В числе 12 офицеров и генералов я был вызван к Гитлеру в Бергхоф близ Берхтесгадена для получения военной награды — рыцарского креста с дубовыми листьями.
Главный адъютант Гитлера, генерал от инфантерии Шмундт, построил нас всех 12 офицеров в большом кабинете Гитлера и тщательно проинструктировал о том, что при представлении Гитлеру мы должны назвать только свою фамилию, звание и должность, добавив, что если Гитлер захочет узнать о нас больше, то он сам задаст вопросы.
Вошел Гитлер. Болезненная бледность покрывала его лицо, и весь он был опухший и сгорбленный. Каждый из нас назвал себя согласно полученному инструктажу. Вручая награды, Гитлер ограничивался одним пожатием руки, не произнося при этом ни одного слова. Только к одному генерал-лейтенанту Хаузеру, который пришел на костылях, Гитлер обратился с вопросом о самочувствии.