Агония обреченных
Шрифт:
— Что?! — шепотом выдохнул Роуч.
— Макбирни разбился…
Подошел Тирадо, кивнул всем без слов, вслед подошел Бигелоу. На начальника парашютно-десантной службы страшно было смотреть: лицо приобрело пепельно-серый цвет, носогубные складки резко обозначились, под глазами — черные круги. Было похоже, что он сам нуждается в срочной медицинской помощи.
— Как это произошло? — спросил Бредли у Бигелоу, с трудом веря в произошедшее.
Тот ответил сдавленным голосом, глухо:
— Вытяжной парашют не вытянул основной… Подробней причину назвать пока не могу. Надо разбираться… — и добавил чуть тише, пожав плечами: — Вчера он сам перекладывал свой парашют… —
Весть о гибели начальника службы безопасности разлетелась по лагерю моментально; к Роучу, Бредли и другим подходили потрясенные инструкторы и иные сотрудники; вопросов никто не задавал, переговаривались вполголоса, будто сами чувствовали какую-то за собой вину.
Бредли эта смерть вообще спутала все карты, нарушила выстроенную им цепь ходов, последовательность дальнейших действий. Теперь ему предстояло если не все, то многое перестроить, переиграть. Ценой таких форс-мажорных обстоятельств, не подстрахованных запасными вариантами, в работе разведчика может быть его провал. У Бредли таких запасных вариантов на этот случай подготовлено не было.
«Я стал небрежен и самонадеян, — со злостью на самого себя подумал Бредли. — Я стал слишком часто допускать недоработки и ошибки. Пока мне удавалось исправлять их, но без конца так продолжаться не будет; на чем-нибудь сгорю. Если я исчерпал себя, значит, пришла пора остановиться. Пришло время менять работу».
— А где?.. — прервав мысли Бредли, спросил Роуч и посмотрел сначала на Уилсона, затем перевел взгляд на Бигелоу; слово «тело» Роуч произнести не решился.
Его вопрос оказался несколько запоздалым; четверо «москитов» уже подходили к ним, неся носилки.
Когда курсанты подошли и опустили носилки на землю, все разом притихли. Бредли опустился на одно колено и отвел полог; лицо Макбирни — иссиня-бледное — было спокойным, глаза полуприкрыты, рот приоткрыт.
«Сколько раз мне приходилось видеть смерть, находиться рядом с ней и даже самому убивать, а привыкнуть так и не смог, — глядя в потухшие зрачки Макбирни, подумал Бредли и сам же сделал вывод: — Потому и не смог, что привыкнуть к ней невозможно; смерть — это антагонизм жизни; единство и борьба противоположностей… Идут рядом, но разделены границей, переход через которую возможен только в одну сторону: туда, но не обратно. А где лучше, там или здесь? Он сейчас это уже знает, мы — еще нет».
По другую сторону носилок также на колено опустился Тирадо и, проведя рукой по лицу Макбирни, закрыл ему глаза.
— Мистер Роуч, — Бигелоу протянул сверток, — это его личные вещи.
Тот взял сверток автоматически, долго задержал на нем взгляд, затем, пробормотав извинения, повернулся и побрел в сторону своего домика.
— Господа, распорядок дня в лагере остается прежним, все службы должны функционировать, поэтому прошу всех разойтись и заняться своими обязанностями, — поднявшись, распорядился Бредли. Он понял, что в данной ситуации — пока Роуч не придет в себя — он должен заменить его и взять инициативу в свои руки. Поняли это и те, кто находился рядом; восприняли распоряжение Бредли как само собой разумеющееся. — Мистер Уилсон, распорядитесь, чтобы тело перенесли в наиболее прохладное место; вопрос погребения мы решим чуть позже. Мистер Бигелоу, как вы себя чувствуете? — повернулся Бредли к начальнику парашютно-десантной службы; тот лишь пожал плечами. — Вы в состоянии написать подробный рапорт случившегося сейчас, пока свежи в памяти все подробности?
— Попробую… — Бигелоу — он все еще находился в подавленном состоянии — ответил со вздохом обреченности и удалился,
Когда все разошлись и они остались наедине, Бредли спросил:
— Надеюсь, вы еще не успели отправить ту информацию?
От прямого ответа Тирадо уклонился; на вопрос ответил вопросом:
— Что-то изменилось?
— Изменилось. Все изменилось, капитан.
В связи с трагическими событиями, произошедшими в лагере и просьбой Роуча, который предварительно согласовал ее со своим руководством из разведки, Бредли принял решение в лагере задержаться. Для этого он связался из штаб-квартиры ЦРУ в Майами с Вашингтоном и доложил полковнику Эдвардсу, что причин, по которым он выехал в эту командировку, не выявлено, «персонал» вполне работоспособен. Это означало: агентов иностранных спецслужб не установлено, группа находится в хорошей боеготовности. Также Бредли испросил разрешение задержаться на месте «для оказания практической помощи».
Выслушав доклад, Эдвардс ответил:
— Я рад, что наши опасения не подтвердились и что все идет по плану. По поводу вашей задержки я в курсе. Ко мне уже обращались наши коллеги… Что ж, раз там необходима ваша помощь, ее нужно оказать. К тому же, насколько я помню, вы любите всякое начатое дело доводить до конца, не так ли?
Глава 12
«Прежде всего, я хочу сказать, что вооруженные силы США не вторгнутся на Кубу ни при каких условиях. Нынешнее правительство сделает все, что в его силах, — а я считаю, что оно может справиться со своими обязанностями, — чтобы ни один американец не был замешан в каких-либо действиях на Кубе». Это заявление для мировой общественности президент США Джон Кеннеди сделал на пресс-конференции 12 апреля.
— А что, по-моему, неплохой ход, — задумчиво сказал Аллен Даллес. Он выпустил густое облако дыма, вынул изо рта трубку и медленно повернулся от окна. — Не понимаю, почему вас так встревожило это заявление. — Даллес не торопясь вернулся в свое кресло. — Если все пройдет гладко — а я не сомневаюсь, что именно так все и произойдет, — такое заявление накануне освободительного вторжения кубинских контрреволюционеров, не смирившихся с режимом Кастро, лишь подтвердит невмешательство Америки во внутренние дела Кубы.
Двадцать минут назад, встревоженный этим заявлением президента, к нему пришел Биссел. Ему было от чего забить тревогу; до начала операции, разработанной им, Ричардам Бисселом, оставалось чуть больше суток; по сути, маховик был уже запущен, что-то изменить уже нельзя. Биссел отдавал себе отчет в том, что вооруженные силы Кастро достаточно сильны и если они успеют подойти к месту высадки, тех сил, которые имелись у ЦРУ, попросту не хватит. Тогда без массированной поддержки армии и флота не обойтись. И вдруг это заявление. Уверенности и оптимизма оно не прибавляло. О варианте с отходом бригады в горы Эскамбрай Биссел даже не думал; он был уловкой, чтобы «протащить» план операции через Совет национальной безопасности. На деле он означал крах.
— Вы думаете это ход? — со скрытой надеждой спросил Биссел, хотя, судя по интонации, с какой вопрос был задан, в эту надежду Биссел верил с трудом.
Даллес прекрасно понимал обоснованность тревоги заместителя; для него, директора ЦРУ, заявление президента тоже было как ушат холодной воды, но он не мог, не имел права сейчас, накануне начала операции, не вселить уверенность в Биссела, не приободрить его. Поэтому следующую фразу, которую сказал Даллес, он постарался произнести как можно с большей убедительностью.