Ахиллес, или Мир Аль-Азифа
Шрифт:
— Что ж, тогда пошли одного из своих всадников за остальными воинами, после чего со всеми вместе подъедешь вон к тому месту. — Ахиллес указал пальцем за сто шагов от разбитой гоблинами стоянки. Мы тебя будем ждать именно там.
Миро ту же кинулся к своим всадникам и уже через секунду послышалось недовольное шипение одного из тулов. Ящер со своим седоком, практически бесшумно, растворился во мраке ночи.
— Арест как ты думаешь какова численность приближающихся противников?
— Минотавры славятся не количеством, а своим воинской дисциплиной и силой.
— Мда…
— Зачем господин оскорбляет недоверием меня и моих сородичей? — обиделся Михруаб. — Мы лучшие пращники этого мира.
— Тогда выполняй… Мия, ты останешься с Михруабом и с крыши кибитки, будешь наблюдать за ходом сражения.
— Это еще почему? — удивилась принцесса, которая облачилась в кожаный комбинезон покрытый на плечах, спине и груди, костяными щитками. — Я воин и могу, хочу и буду сражаться со своими извечными врагами.
— Я нисколько не сомневаюсь в твоей отваге и воинском искусстве владения саблей. Но реальный бой, это не показательное выступление. Это кровь и отсеченные конечности. Боль и страх. Не для того, я обрел право над распоряжением твоей судьбой, что бы вот так просто, тебя потерять. Молчи. — Он строго посмотрел на сидскую принцессу с губ которой, были готовы сорваться слова протеста.
К ахейцу подошла Сайра. Она уже была облачена в свой черный, как ночь комбинезон, выделанный из тонкой, но неимоверно прочной драконьей кожи. Ее ритуальные кхэши, покоились в ножнах по бокам ее бедер.
— Сайра, находись постоянно рядом с Арестом, по крайней мере в начале схватки.
— Это еще зачем? — грозно выпалила защитница. — И вообще, кто ты такой, что бы приказывать мне?
— Сайра, во первых, — это просьба херувима, а не моя прихоть, а во вторых, — еще раз посмеешь мне перечить и клянусь своей утерянной памятью, что в следующий раз тут же схлопочешь по своей упругой попке.!
Может это было проявление симпатии, а может и завуалированной шуткой, но взглянув в глаза Ахилла, Защитница поняла, что тот не шутит и его образное выражение лишь мягко выбранный оборот речи для того, что бы не слишком ей нагрубить. Она промолчала и с недовольным выражением лица, направилась в сторону беспокойного херувима. Его хвост нервно бил из стороны в сторону. Она встала подле могучего крылатого тела и с раздражением поинтересовалась, за чем она ему собственно понадобилась.
— Ты когда ни будь билась с минами?
— Нет. — кратко ответила защитница.
— Вот и я нет, однако я только что побывал в созерцании и мои предки дают следующее откровение… Мины всегда дерутся ровными рядами на Гивейнский манер. Правда они ни когда не прибегают к копьям, но зато практически ни когда не нарушают своего построения. Представь себе несколько шеренг сплоченных двух с половиной метровых воев, прикрывающих свое тело огромными деревянными щитами. Что смогут сделать твоя быстрота и способность к левитации,
— И что же ты предлагаешь?
— Сила минотавров в единстве и мощи их мышечной массы. Одолеть этих созданий в открытом противостоянии невозможно, если по крайней мере не обладать гораздо большим численным превосходством, а его то, как раз у нас и нет.
— Короче. — недовольно буркнула защитница.
Ей и так уже испортили настроение, потому выслушивать нравоучения херувима, Защитнице совершенно не хотелось.
— Я применю к минам свою способность к создании иллюзий перед, которой они не смогут устоять. Их внимание на несколько мгновений будет отвлеченно, что позволит мне, при помощи моих крыльев, обрушиться на этих бестий с верху. Под тяжестью моего тела их построение смешается. Именно в эту мешанину тебе и будет необходимо приземлиться. В рядах рогатых начнется замешательство. Они будут мешать друг другу и не успеют заново сплотить строй.
— Это еще почему?
— Ведь среди них, в это время будут находится Я и ТЫ. — Арест многозначительно посмотрел на Защитницу. Твоя скорость и моя масса довершат смешение их построения. В это время со всех сторон рогатые будут подвержены атакам сидских всадников, а на их головы будет непрерывным потоком сыпаться каменный ливень, приготовленный гоблинскими пращниками. В общем и целом, это самый разумный план, который мог бы быть удачным, если бы не одно но.
— Ну и какое же?
— Невры. Непонятно где и что будут предпринимать в течении всего этого боя эти быстрые бестии.
— И кто же придумал этот великолепный план? То же твои предки?
— Да нет. Ахиллес. Я лишь дал ему нужную информацию.
— Понятно.
Тем временем к ахейцу подскакал Миро. Он доложил, что все его воины в сборе.
— Жду дальнейших распоряжений.
— Я вижу, что к седлам твоих воинов пристегнуты колчаны с дротиками. Слушай, что тебе и твоим всадникам предстоит сделать….
– и ахеец принялся быстро объяснять ту часть боя, в которой предстояла принять участие желтокожим всадникам.
После того, как Миро удовлетворенно кивнул, Ахиллес подвел некий итог:
— А теперь доблестный Миро, направляй когти своих ящеров на врагов и да пребудет с нами победа.
— Свет. — выкрикнул свой боевой клич черноволосый всадник и понесся к своим воинам.
Подойдя к херувиму и Сайре, Ахилл поинтересовался у первого:
— Что за клич такой — Свет? На мой взгляд очень уж он какой-то беззубый!
— Дело в том, что невры да и сурги, по большей части ночные существа. Поэтому всегда нападают ночью, а раз так, решили давным-давно сидские наездники, значит воинам их государства надо иметь боевой клич отвечающий противоположности их извечных врагов. Поэтому они и выбрали этот клич. Он подразумевает следующее: — Как солнечные лучи рассеивают тьму, так и наездники Сида, должны рассеивать воинство волкоголовых!