Аховмедская святыня
Шрифт:
И то правда. Вообще нравилась орчуку его новая служба. Такую и работой язык не повернется назвать. Знай, ездишь себе полдня туды-сюды, с людьми разговариваешь, ну и с прочими, естественно. И каждый к тебе по-серьезному относится, на мундир смотрит, беседы ведет, ежели не как с равным, то не меньше как с достойным. Даже совестно, вроде как у Христа за пазухой.
Вот идет побирушка: голова опущена, в глаза боится взглянуть, только рука вперед выставленная торчит. Вместо одежды рубище сплошное, лохмотья, а не платье. Или следом несколько фабричных следуют. Бороды закопчены, лица грязны, руки мозолисты, спины согбенны. Мужик, может, и рад выпрямиться, да поди уж забыл, как с прямой
Тяжело жить простому люду в Славии, кого не возьми. И то в Моршане, в столице, еще полегче. Тут, как слышал рассуждения двух мужиков, «возможностев больше». Может, оно и так: Мих вон из рядовых сразу в дамки выпрыгнул.
До полицмейстерства ехали долго. Не близкая дорога с Сокольничьей горы до Столешникова переулка. Не один час пешего ходу. Это на пролетке, конечно, быстрее. Подумалось Миху, надо бы как-нибудь дельце обстряпать, чтобы деньги, извозчику данные, потом обратно возвращались. Ведь если посмотреть, Витольд Львович по службе ездит, а деньги свои тратит. Сам господин до того не додумается, голова у него особливыми мыслями занята. Вот и сейчас сидит, поди, все об аховмедцах все размышляет.
А меж тем и к Столешникову переулку поворотили. Так завернул извозчик, аж колесо от камня оторвалось. Ежели не Мих сидел, а другой, похлипче, то и вовсе перевернулись. Так же только дух захватило. Захотелось орчуку отходить лихого ваньку — не за себя, за господина. Не ровен час покалечил бы.
— Стой, оглашенная.
— Ты и есть оглашенный, — недобро молвил Мих, ступая на мостовую.
Покачал головой, наблюдая, как хозяин дает вдвое больше, чем следовало бы заплатить пройдохе. Хотел о том сказать, но Витольд Львович строго посмотрел на подчиненного и произнес лишь ему понятное: «За экспресс». На том и остановились.
Мих к двери пошел, да по причине своей огромности, неуклюжести и ротозейства чуть не задавил коротышку. Незнакомец был малого роста, ежели даже судить по человеческим величинам, но все же чуть выше гоблинца. Это ничего, бывают люди разные, лишь бы с головой дружбу водили. Именно этот с умом серьезно рассорился, как иначе объяснишь — на улице жарынь стоит невозможная, даже эльфийцы, к ней привычные, из лавок носа не кажут, а этот стоит как есть полностью в плащ завернутый да с накидкой, лица вовсе не видно.
Впрочем, может, чумной? Слышал Мих, что ранее, на самом конце мира, что севернее Великогоблинарии, страна была — Перигалия. Размерами, само собой, не чета Славии, но по численности их превышавшая. Люд там селился плотно, строили дома высотные, каких в Моршане сроду не видывали, через то и погибли. Пришла чума и за седьмицу половина страны вымерла. Ближайшие же государства границы тут же закрыли, чтобы болезнь не распространять. Даже козлоногии, на что они охотники до завоеваний, в сторону Перигалии не смотрели. Вот и получилось, что у самого море-океана, самой лакомой и плодородной земли Чумные просторы образовались. И, поговаривают, что те, кто выжили там, точно так же, как этот незнамец, ходят сплошь в плащи завернуты.
Хотя несуразица это все. Чтобы сюда с Чумных просторов добраться, нужно проследовать через мелкие людские государства, потом сквозь Аховмедию, Дрежинию или Транкльванию, либо по морю, с заходом в Гоблинарию. Но никто такому скитальцу помощью не поспособствует, тут к гадалке не ходи. Может, филер? Шпионов Мих сроду не видывал, так почему они не могут выглядеть подобным образом?
— Прошу прощения,
А в плаще даже головы не поднял, быстрым шагом, чуть пружинистым, точно на шарнирах двигается, мимо проскочил. Странный, не то слово. Еще деталь одна орчуку в глаза бросилась — трость дивная, тонкая, сплошь черная, как совесть гоблинарца. Единственно что — ручка на солнце блеснула, прямо по очам прошлась, заставив зажмуриться. Потер Мих глаза, а незнакомца уже и нет. Куда свернул, непонятно?
Тут уже и подошедший Витольд Львович отвлек. За плечо тронул, Мих даже встрепыхнулся от неожиданности.
— Пойдем уже.
Они вошли внутрь полицейского участка, поэтому не увидел орчук, как на другой стороне улицы вдруг оказался тот самый «черный» человек, завернутый в плащ. Нет, не появился магическим образом, образовавшись из пустоты, не материализовался чудесами всеблагого электричества и электромагнитного воздействия, о котором много писали газеты, но в жизнь эти идеи не могли привести даже гоблинцы, а попросту выскочил из какого-то закутка.
Погоды стояли самые что ни на есть духотные и бездождливые, однако незнакомец в полной мере игнорировал сии условия. На его коже, которую он тщательно скрывал, не проступила и капля пота. Он постоял всего несколько секунд, глядя на дверь, за которой скрылись титулярный советник со своим верным помощником, постучал в раздумьях тростью о камень, причем звук от удара чрезвычайно напоминал лязг шпажной стали, а потом резко развернулся и пружинистой походкой пошел прочь.
Глава 5,
более подробно рассказывающая о дворянских семьях
— Так, — вновь с самым зловещим тоном сказал обер-полицмейстер, когда Витольд Львович сделал паузу, дабы набрать дыхание.
Этими «таками» Его превосходительство рубил рассказ титулярного советника на части, будто обдумывая каждый услышанный кусок. Мих все это время стоял ни жив, ни мертв. Он вообще удивился, каким образом мелкому чину, каков орчук был, разрешили присутствовать при таком заседании, да еще, когда его члены все сидят в парадных мундирах. Во-первых, господин обер-полицмейстер самой внушительной наружности, во-вторых, помощник его, сухой, длинный как жердь, Константин Никифорович, с которым Мих уже был знаком, в-третьих, еще один полицмейстер, какого ранее орчук не видал. В диковинных очках, сам толстенький, румяный, как рогулька творожная. Как зашли, так заулыбался, на орчука все любопытственно поглядывал, но после первых слов, сказанных Витольдом Львовичем, посерьезнел.
Может потому и не вывели орчука, что попросту забыли о нем? Забавно, конечно, о такой дуре запамятовать. Но стоял Мих недвижно, тем более титулярный советник так ладно сказывал, что заслушаешься.
Пока Его превосходительство «такал», Константин Никифорович все более мрачнел, недовольно поглядывая то на орчука, то на его господина.
— Дела, — выдал Александр Александрович, когда титулярный советник замолчал. — А я-то думал пустяковое дело. — Вечно с вами, Меркуловыми, всякие неприятности происходят. Ну да ладно. Я сейчас к светлейшему князю Кириллу Николаевичу, он обед благотворительный дает. Поедешь, Витольд Львович со мной, все равно об ограблении докладываться императору через Его Высочество, заодно и тебя покажу. Ты поди и не знаешь, что пошел слушок уже о молодом человеке, только из ссылки вернувшемуся, что успел на дуэли подраться и в полицмейстерстве особое место занять. Заодно и поговорим дорогой, как дальше жить и что делать. Пойдемте, господа, пойдемте, время поджимает.