Ахульго
Шрифт:
В душных подземельях Ахульго было неспокойно. Напряженные лица старших, испуганные лица детей и полные гнева глаза юношей накаляли и без того горячую атмосферу, не давая ей остыть даже ночью, когда остывала гора и в жилищах становилось холодно.
В комнатах жен Шамиля появились кинжалы, которые висели теперь рядом с ружьями.
– Зачем они вам? – негодовал Шамиль.
– Разве вы умеете ими драться?
– Нет, – отвечала Патимат, моловшая зерно ручной мельницей.
– Они сами умеют драться.
– Пусть будут, – поддерживала ее Джавгарат,
– Их кормить не надо.
– Достаточно один раз наточить! – кивал Джамалуддин.
– Да! – сказал Гази-Магомед, показывая свой маленький кинжал.
– Лучше бы вы убедили женщин спуститься с Ахульго, – сказал Шамиль.
– Пока еще можно уйти.
– Мы пробовали, – опустила глаза Джавгарат.
– Почему же они не уходят?
– Говорят, что уйдут, когда уйдут и твои жены, – ответила Патимат.
– А другие говорят, что им некуда идти, – добавила Джавгарат.
– Их везде примут, – не соглашался Шамиль.
– Особенно тех, чьи мужья погибли на Сурхаевой башне.
– Не хотят, – разводила руками Патимат.
– Но они должны думать о своих детях, – настаивал Шамиль.
– У Али-бека остался сын. У Малачи – четверо, и все здесь. Пусть уведут хотя бы младших!
– Скажи им сам, – отвернулась Патимат, вытирая слезы.
– Может, тебя они послушают.
Шамиль пробовал убедить женщин уйти, пока еще переправа под Ахульго была свободна. Но желающих опять не нашлось. Тогда Шамиль собрал ближайших помощников и приказал им отправить с Ахульго хотя бы те семьи, на руках у которых были раненые.
Эвакуация была трудной. Чтобы отвлечь от нее внимание, мюриды сделали вылазку и вступили в жаркую перестрелку с передовыми частями Граббе.
Уходившие женщины плакали, прощаясь с теми, кто оставался. И те, и другие понимали, что могут никогда больше не увидеться. Некоторые посылали с уходившими своих малолетних детей. Дети постарше уходить не хотели, прятались по пещерам, и найти их было невозможно. Они хотели остаться со своими друзьями и мстить за своих отцов. Тяжелораненых спускали на веревках.
Старики тоже наотрез отказались уходить.
– Думаете, от нас никакой пользы? – говорили они молодым.
– Хоть камень-то кинуть сможем!
– И кинжал держать пока умеем.
– Из ружья тоже не промахнемся.
– Это там, за рекой, от нас будет мало пользы, а здесь мы еще пригодимся! – убеждал рвавшийся отличиться Курбан.
Он готов был драться за двоих, чтобы никто не упрекнул его в том, что он отправил своего сына на кутан с молодой женой и овцами. Курбан получил известие, что у него родился внук, которого назвали в честь покойного отца Курбана, и готов был теперь на все.
Но стариков на вылазки не пускали. У них была другая работа – восстанавливать по ночам то, что пушки повреждали днем. Им помогали мальчишки, подавая камни и таская воду. Воду черпали из хранилища девочки, и мальчишки старались перед ними храбриться, рассказывая о том, как опасно на передовых позициях и что им тоже разрешают стрелять. И это было правдой. Мальчишки постарше
Иногда через переправу поступала помощь. Каждый аул старался поддержать защитников Ахульго, присылая что мог. Помощь шла из самых дальних аулов, даже из Чиркея и Эндирея. С помощью приходили и ополченцы, которые вливались в ряды защитников Ахульго.
Неожиданно пришел целый караван. Это явился Ахбердилав. Он привез на Ахульго трофеи, захваченные горцами в Удачном. На шестидесяти ослах, пригнанных из Игали, прибыли пули, порох, мука, зерно и другие припасы, собранные Ахбердилавом в окрестных селах. Кроме того он привел пополнение, состоявшее из преданных Шамилю людей.
На Ахульго воспряли духом. Защитники крепости видели, что они не забыты, что весь Дагестан старается им помочь.
– Наши люди нападают на их транспорты на всех дорогах, ведущих к Ахульго, – рассказал Ахбердилав.
– Не дают отрядам покоя ни днем, ни ночью.
– Но они все равно проходят, – говорил Шамиль.
– Разве так надо нападать?
– Они делают, что могут, – объяснял Ахбердилав.
– Портят дороги, разрушают мосты, прячут в горах быков и лошадей, чтобы не давать для перевозок.
– Последний отряд пришел от самого Самура, – мрачно сказал Шамиль.
– И никто не смог ему помешать. Скоро тут будет больше солдат, чем у нас пуль.
Ахбердилав помолчал, не решаясь открыть Шамилю еще более печальные новости. Но затем решился.
– Имам, – сказал он, с трудом выговаривая слова.
– Ты должен знать, что многие уже не верят, что армию белого царя можно победить.
– Не верят? – изумился Шамиль.
– Армия Надир-шаха была во много раз больше, и наши предки ее разбили.
– После того, как Граббе взял Буртунай и Аргвани, отступники подняли головы, – с горечью говорил Ахбердилав.
– Пару таких голов я снял, но их становится слишком много.
– Если Аллаху будут угодны наши старания, то мы доберемся и до них, – пообещал Шамиль.
– Если у тебя есть еще плохие новости, говори скорее.
– Несколько сел даже вернулось в подчинение ханам, не имея сил с ними бороться, – рассказывал Ахбердилав.