Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах
Шрифт:
Я уже не воин, я опять лавагет, и в моем войске не будет бунтов.
– А что хочешь услышать, маленький Кронид?
Маленький Кронид сидит на берегу, пачкая царский гиматий и сутулясь больше обычного. Поглаживает бороду.
С собой разговаривает. Или с отражением.
– Обещанное. Мне больше не нужно только разить. Теперь мне нужно – думать. Слушать и думать. Расскажи мне, что это – быть Владыкой?
– Ты знаешь, что это. Ты стал им.
– Знать и делать – разные вещи.
– Твои
Лучше хорошего. С тех пор как сын Майи зачастил в мои подземелья, я осведомлен о новостях Олимпа.
Правда, с непривычки путаюсь в царствах, именах, детях братьев и сплетнях. Но это пока.
– Я скажу: это братья. Им достаточно делать. А мне этого мало. Мне нужно знать.
– Зачем тебе знать, невидимка?
– Потому что не Зевс и не Посейдон получили самую опасную вотчину. Потому что для них достаточно – идти вслепую.
Потому что у меня – Тартар за спиной.
Молчит сад. Облетает цвет с гранатовых деревьев: по воле старшего садовника некоторые еще цветут, когда другие плодоносят.
Запах травы приправлен запахом огненных вод Флегетона, лижущих скалы не так далеко отсюда.
Молчит Ананка за плечами. Здесь все такие молчаливые в этом подземном мире – под стать мне…
Я даже начинаю от этого уставать.
– Владыки – воплощенное величие, боги богов, вершащие судьбы этого мира. Над Владыками – только Мойры, над Мойрами…
– Только ты.
– За Владыками – иная мощь, превыше сил остальных богов. Там, где остальные бьют своей сутью, своей мощью – Владыка бьет…
– Миром.
– Миром. Величием. Властью. Жребием. Участью. Я не зря говорила, что вы близки к Мойрам и ко мне, маленький Кронид: у Владык участь особая… В конце концов, сесть на трон и взять жезл правления – это еще не все. Богом рождаются и остаются. Но будучи Владыкой, можно быть кем угодно – богом, чудовищем, миром. Бога едва ли можно свергнуть – он выбирает свою стезю. Но можно свергнуть Владыку и занять его место…
Она журчит из-за плеч весенним ручьем, заглушая этот, у ног – этот умеет только вздыхать. Сад вокруг молчит. Я молчу. А Судьба повествует о том, что теперь в мире наконец будет Закон – да что там, во всех трех мирах, что это правильные строки, что вотчина – самое важное, что есть для Владыки…
Я знаю это все и молчу, потому что просто хочу вслушаться в ее голос, а то отвык. И рано или поздно она спросит то, что мне нужно:
– А теперь скажи, невидимка, что ты хочешь услышать по-настоящему.
Серебристые тополя переговариваются с гранатами: тихо, потому что в подземный мир редко когда залетит сквозняк. Гранаты рассказывают о Коркире. Тополя в ответ шепчут что-то невнятное о красоте моря.
– Почему ты заговорила сейчас? Почему молчала раньше?
Истинный лавагет никогда не пропускает таких тревожных сигналов, как внезапно раздавшийся за плечами голос Судьбы.
– Молчала, потому что были дела. Я ось мира, может,
– Чему на этот раз?
– Невмешательству. Взяв свой жребий, ты стал тенью за спиной у братьев. Отрешился от дрязг внешнего мира. Тебе нужно учиться не помнить, что было. Не помнить себя прежнего. Помнить только то, что есть. А есть – ты и твоя вотчина. Не вмешивайся, невидимка.
– Во что?
– Ни во что. Тебе не должно быть дела до того, что творится в море и на небесах.
– Мне нет дела.
И никогда особенно не было.
Я пропустил потоп, погубивший человечество. Пропустил – когда люди вылезли из пещер, когда вновь научились ремеслам и основали царства. Пропустил какого-то юнца, который, по рассказам Гермеса, носился с поручениями Деметры – обучал пахать…
Мое дело – на какие поля их после: асфоделевые, Мук или Элизийские.
Хотя и любопытно бы знать, что такого готовится на небе или на море и почему она думала, что я захочу вмешаться.
Ответ пришел через десятилетие судов и невмешательства.
Не с небес. Не из моря.
Из недр матери-Геи поднялась стоглавая, огнедышащая беда.
[1] Обол – мелкая медная монета.
[2] Зигия – «устроительница браков». Эпитет Геры.
[3] Долий – «хитрец», эпитет Гермеса.
[4] Киллений – от названия горы Киллены, места рождения Гермеса.
[5] Эниалий – эпитет Ареса.
[6] Психопомп – «душеводитель». Далее – постоянный эпитет Гермеса.
Сказание 5. О великих сражениях и божественных спорах
Тяжко великий Олимп под ногами бессмертными вздрогнул, Только лишь с места Кронид поднялся. И земля застонала. Жаром сплошным отовсюду и молния с громом, и пламя Чудища злого объяли фиалково-темное море. Все вкруг бойцов закипело — и почва, и море, и небо. С ревом огромные волны от яростной схватки бессмертных Бились вокруг берегов, и тряслася земля непрерывно. В страхе Аид задрожал, повелитель ушедших из жизни …
Гес и од
«У тебя нет больше меча, маленький Кронид».
Почему-то боги не терпят мечей в качестве средоточия своей власти: подавай им стрелы, копья, палицы, или гротексные подобия всего перечисленного – молнии, например.
Может, не хотят походить на того единственного, который с мечом не расстается – как там ты говорил, Убийца? Брататься с чудовищем хоть в чём-то?
Или не желают сходства с другим обладателем прославленного меча, нет, не меча – серпа?