Академик
Шрифт:
– Отец обещал помочь вытащить тебя.
Гоша удивленно взглянул на нее.
– В самом деле? Разве он не был против?..
У Кай-чи снова потекли слезы.
– На самом деле он добрый, просто все время прячет это за своим жестким характером. Мама сказала, что я ей больше не дочь... А отец, конечно, сначала был в ярости, но потом успокоился и даже согласился помочь. Но пока, как он сказал, все глухо. Вот, смог выбить свидание... – Она снова уткнулась носом в плечо Гоши. – Отец что-то говорил про особые службы, но я не совсем поняла...
– Меня
Кай-чи всхлипнула и еще крепче прижалась к нему.
– Но есть надежда... – Гоша осекся, не желая говорить Кай-чи про разговор с начальником тюрьмы и что его уже «назначили» показательно умереть. – Я буду участвовать в Турнире... и могу рассчитывать на помилование.
– В Турнире? Но это ведь уже послезавтра! Первого донах!
В глазах Кай-чи стоял неподдельный ужас. Вот так сюрприз... – подумал Гоша. – Турнир, оказывается, совсем скоро! Быть может, это последний раз, когда я вижу Кай-чи...
– Поверить не могу, что это может быть последний раз... – прошептала Кай-чи, будто читая его мысли. Гоша вдруг почувствовал, как заколотилось ее сердце. Кай-чи неожиданно отступила назад, сдернула с плеч белую накидку и швырнула ее в сторону.
– Что ты делаешь? – удивленно спросил Гоша, все еще держа ее за руку.
– Пообещай мне, – твердо произнесла девушка, глядя ему прямо в глаза и от волнения приоткрыв губы.
– Что? – Гоша не мог отвести глаз от Кайчи. Взволнованная, она выглядела еще красивее, чем обычно.
– Что постараешься выжить.
Она помолчала немного и вдруг добавила:
– Ради наших детей.
– Каких детей, милая? – обалдело спросил Гоша.
– Которые у нас будут, – твердо ответила девушка.
– Обещаю...
Кай-чи оглянулась по сторонам, как будто что-то ища, потом прижалась к его губам своими и нежно, но решительно, подтолкнула Гошу к кровати.
Глава 37. Выдох
Полдень.
Белое солнце пекло невыносимо. Иринка тихонько вздохнула, в очередной раз приложила ладонь ко лбу и сощурилась, всматриваясь в дрожащий горизонт. На голове у Иринки красовался импровизированный тюрбан из кофты, а майка и джинсы были измазаны засохшей глиной. Иринка с Ми-хой шли уже не меньше двух часов по этой жутковатой знойной пустыне, едва передвигая ноги, и молчали. Говорить было смертельно опасно, топать и скрипеть песком под плавящимися подошвами — тоже. Даже короткими фразами шепотом увлекаться не стоило. Такие дела...
То, что успела узнать Иринка от Ми-хи о ежах — глухие монстры чутко реагировали на любую вибрацию, особенно нетипичную для местной живности, и тут же яростно кидались в атаку на всякого, кто побеспокоил их, в чем Иринка уже смогла воочию убедиться. Сколько ежей здесь было — не знал никто. Но Ми-ха как-будто читал в вайднете, что примерно пять-шесть особей в квадрате сто на сто шагов. Пять-шесть монстров,
Черт! – подумала Иринка. — Или, быть может, стоит уже ругаться на местный манер? Сэдовы кости! Или как их там... Даже не спросить у него толком, куда мы тащимся. И насколько будет лучше, если нас тут сожрут эти твари, чем оказаться в застенках местного гестапо? Все так относительно! Но, тем не менее, пока что Ми-ха не подводил. И выживать он точно умеет... Интересно, где он так навострился?
Внезапно Ми-ха, который шел, вернее, брел впереди метрах в пяти, замер на одной ноге. Иринка тут же остановилась и прислушалась. Где-то рядом в песке довольно шумно ворочался песчаный еж – Иринка услышала знакомые характерные позвякивания твердых игл друг о дружку. Хорошо, если он спит, они ведь должны спать в это время. Наверняка они — ночные твари, с таким-то чумовым солнцем. Не смотря на то, что мутанты. Иначе иголки отсохнут и отвалятся...
Позвякивание прекратилось. Выждав еще пару минут, Ми-ха осторожно опустил ногу и двинулся дальше. Иринке было очень страшно и совершенно не хотелось шевелиться, но она, стиснув зубы, все же сделала первый осторожный шаг. Потом еще и еще... Кажется, еж и в самом деле спал. Больше звуков из-под земли не последовало. Интересно, — вдруг пришла мысль Иринке в голову, — как у них ноздри не забиваются песком? Живучие твари... Кстати, о тварях, — пришла Иринке мысль в голову. — Надо будет не забыть спросить у Ми-хи, неужели в крайних высотках у стены народу не боязно жить? Когда рядом рыщут такие монстры, запросто делающие подкопы под мощную стену? Да я бы на километр к полосе отчуждения не подошла. А там даже второй ограды нет...
Иринка вспомнила, как выбиралась из-под земли, и ее передернуло. Когда в конце жуткого тоннеля в полнейшей темноте она вдруг обнаружила, что оказалась в тупике — как потом сказал Ми-ха, твари большую часть времени проводят под землей. И ни туда, и ни сюда! Иринка уже мысленно попрощалась с жизнью (который раз!), когда вдруг сообразила сделать подкоп вверх и о чудо – оказалось, что от поверхности ее отделял довольно тонкий слой песка. А там и Ми-ха подоспел – откопал ее, когда она чуть не задохнулась у самой поверхности и лишь правая рука ее беспомощно торчала наружу, судорожно сжимаясь в кулак...
Ми-ха вдруг опять остановился и замер, поднеся ладонь к глазам, как-будто что-то увидев вдалеке. Иринка осторожно подошла и встала рядом с ним. Вдали и правда виднелись какие-то постройки – два или три дома за сплошным высоким забором, судя по крышам, и редкие чахлые деревца вокруг.
— Это что?
– - шепотом спросила она.
– Ферма.
Иринка обвела горизонт взглядом.
– Без полей?
– Это бывшая ферма. Теперь это кормушка.
– Для кого?
– Для них, – Ми-ха сделал жест рукой с перевернутым большим пальцем вниз.