Академия контролируемой магии
Шрифт:
Я улыбнулась и с наслаждением вдохнула свежий морозный воздух. Подняла руку ладонью вверх и на перчатку упали первые снежинки, каждая своей неповторимой формы.
— Лиерра Грасс? — Я вздрогнула и подняла взгляд на мужчину в костюме возницы, который стоял прямо передо мной.
— Да, это я, — подтвердила, нахмурясь.
— Меня зовут Аррок, таер Оллэйстар распорядился отвезти вас в академию, — сообщил он и поклонился.
Распорядился сделать что?
— Вы ждёте меня с ночи?
Да не может быть, чтобы Оллэйстар взял и…
— Это моя работа, лиерра. — Поклонился
— Но я не собиралась сейчас ехать в академию, — растерялась я, глядя в отделанное бордовым бархатом нутро.
Оллэйстар приказал отвезти меня в академию? Понятно, что академическая повозка будет лишь вечером, но это ни разу не повод оставлять мне возницу.
Но против воли в животе не то, что бабочки, шаргхи заскакали, и я сжала руки в кулаки. Это оказалось… волнующе. В груди защемило, сердце разогналось до немыслимой скорости, а мне пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться.
Значит, вот как выглядит то, что Эвилонберг недавно назвал ухаживаниями?
От мысли о советнике настроение вмиг испортилось и, пожалуй, это лучшее, что он мог для меня сделать. Потому что я и Оллэйстар это, вообще, за гранью всего.
— Я в полном вашем распоряжении, лиерра. — Снова поклонился возница. — Главная моя задача доставить вас в академию, вне зависимости от времени.
На нас начали оборачиваться прохожие, и я вздохнула. Похоже, зайти в кофейню мне уже не грозило.
— Куда едем, лиерра Грасс? — открыв окошко на передней стенке, спросил Аррок, когда я села и поправила плащ.
— В академию, пожалуйста, господин Аррок, — со вздохом попросила я, и экипаж тронулся с места.
Я игнорировала это после бала, отказывалась думать этой ночью, но сейчас, оказавшись одна в тишине и покое, не могла отмахнуться от простой мысли.
Оллэйстар чувствовал ко мне то же странное притяжение, что и я к нему.
Спорить бесполезно — едва не случившийся поцелуй заставлял ёрзать по сидению даже сейчас. Щёки бросило в жар, и я приложила к ним руки в холодных после мороза перчатках. Подумать только! Оллэйстар! И я — студентка без титула и особых перспектив.
Хуже того — обещанная чуть ли не самому влиятельному магу в империи!
И глупо отрицать, что спасало нас только то, что Оллэйстар и скандалы были несовместимы, до этого мгновения точно. Ни одного плохого слова ни разу не сказали о нём ни в обществе, ни в газетах. Чудо, да и только, учитывая его близость к императору и двору, ту самую, что позволяла Оллэйстару называть императора «Лем».
Вспомнив его взгляд, я с силой сцепила руки перед собой. Хватит. Вот уж что, а влюблённость, особенно такая, не входила в мои планы. Осталось только как-нибудь договориться с собственным сердцем… как? Не знаю, но отказаться от работы над артефактом я не могу. Просто не позволю себе лишить шанса на безопасную жизнь тех, кто ещё только откроет в себе стихийный дар.
Очнулась от своих мыслей я лишь тогда, когда экипаж затормозил у ворот академии. Дверь распахнулась, и господин Аррок подал мне руку, благодаря которой я вышла из кареты, словно монаршая особа.
— Спасибо.
— Всегда
Я шла по пустынным коридорам академии, гадая, остался ли здесь хоть кто-то.
В общежитие мне встретилась одна-единственная студентка, курса со второго, с каким-то потерянным видом бредущая по коридору. Мне сразу вспомнилась собственная горечь от первого нового года в абсолютном одиночестве. Я только поступила в академию, и рядом не было даже Грейс, а вместо булочек с корицей и тёплого молока с травами меня ждали купленные в Унаше конфеты и противный сладкий чай.
Воспоминание, словно из другой уже жизни. Той, где на моём столе не лежал красный вестник, а на кровати не стояли огромная корзина аерий и объёмная коробка, перевязанная золотой лентой.
Увы, эти подарки всучить соседкам не получится.
Корзина, по цене сравнимая с половиной поместья Присли, отправилась на пол к двери, другого незаметного места не придумалось, а вот коробка… коробку я бы вообще не открывала, но я должна послать Эвилонбергу благодарность. А для этого должна знать, что он мне подарил.
Пожалуй, даже подарки Корсы я не открывала с таким страхом, хотя вряд ли советник желает извести невесту до свадьбы, раз уж вообще на неё решился. Никогда не считала себя трусихой, но пальцы, развязывающие бант, дрожали. Крышку вовсе снимать не хотелось, но пора было брать себя в руки. Эвилонберг никуда не денется и с этим придётся как-то мириться.
Внутри не оказалось ничего страшного. Больше того, любая моя соседка убила бы за невероятно дорогое, хоть и строгое платье. Глубокого бордового цвета, с длинными рукавами и расклешённой юбкой, оно переливалось в свете магического светильника. И этот блеск ни удешевлял явно сшитое на заказ изделие.
Жаль только, что внутри вместо радости — обречённость невиновного, осуждённого на смерть.
И тем сильнее стал контраст после воспоминаний о том, что со мной было после заботы Оллэйстара.
Рианы, прошу, дайте мне ума не поддаться, не сломаться и не подставить нас обоих!
Вздохнув, я вернула платье в коробку, убрала её в шкаф и подошла к столу. Пальцы снова дрогнули, когда я коснулась вестника Оллэйстара, но, увы, совсем по другой причине. И всё только ухудшилось после того, как я прочитала послание.
Восемь вечера. Кабинет ректора.
То, что не пойду, я поняла сразу же, как дочитала одну скромную строчку. Не смогу. Да просто не рискну после ночи в библиотеке остаться с ним один на один в полумраке кабинета. Того, где он — хозяин, а, значит, может… Я тряхнула головой. Оллэйстар может? В это не верилось даже сейчас, зато в то, что по неопытности я сама загоню себя в ловушку — очень даже.
И поэтому все наши встречи должны ограничиться рабочей атмосферой лаборатории…
Вот только вопрос о том, чем мне это аукнется, всплыл за пять минут до назначенного времени. Бесполезный, кстати, вопрос, потому что даже так идти я не собиралась. И чтобы не искушать лишний раз собственную решимость, залезла на подоконник с ногами, кутаясь в новый подаренный Грейс тёплый плед.