Академия неформат

Зябкова Наталия

– У тебя чёрные тени под глазами и взгляд плавает! – почти обвинительным тоном произнёс он.

– Не беспокойтесь, всё в порядке, – прошептала Жаклин. – У меня простой перерасход сил. Это пройдёт.

– Доктор решит, что у тебя. А пока помолчи, не трать силы.

– Очень верное замечание! – заметил доктор Тормвел, показавшийся в проходе, на ходу надевая белый халат. Сегодня его русые волосы, заворачивающиеся удивительно задорными колечками, свободно лежали на плечах врачебного халата. – Благодарю за помощь, но попрошу вас выйти и рассказать

медсестре, при каких обстоятельствах обнаружена пострадавшая.

Дождавшись, пока Шульман исполнит его распоряжение, доктор присел на табурет, предусмотрительно поставленный рядом с кроватью и пришпилил Жаклин к месту глазами оттенка грозового неба. Он молча изучал её некоторое время, а потом стал аккуратно поворачивать руками её голову то вправо, то влево.

– Гематом не вижу, – спокойно констатировал он. – Следите за рукой!

Он выставил поднятый вверх указательный палец, медленно водя им из стороны в сторону. Девушка с трудом переводила взгляд – глаза закрывались, отчаянно требуя погружения в сон.

– Так-так! – доктор внимательно осмотрел её перепачканные руки, послушал пульс и наконец спросил:

– Болит что-нибудь?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Помните, что с вами случилось?

Жаклин очень не хотелось признаваться, в том, что она устраивала опасные магические опыты собственной жилой комнате. Только сейчас в полной мере до неё дошла степень риска и опасности!

Если весть о её самоуправстве дойдёт до Освальда Кранца, мадам Фурси, или Селин, не говоря уже о ректоре, её вполне могут уволить без выходного пособия. Врать доктору не хотелось, но не находила другого выхода в такой ситуации. Внутренне собирая остатки сил, девушка пыталась придумать правдоподобную историю. Видимо, напряжение и страх отразились на лице, потому что Тормвел ласково похлопал её по руке и сказал, смягчившись:

– Не пугайтесь. Вы не первая, с кем после нападения случилась амнезия. Сложно сконцентрироваться и силы иссякли? Полежите денька три на стационаре, а потом вернётесь к занятиям и обычному режиму. На самом деле ваш случай легче остальных – сьера Шалена еле вернули к жизни. Но ведь вы уже принимали у него зачёт, не так ли? И с вами всё будет хорошо.

Три дня? А как же зачёты?! Она хотела приподняться, возразить, но доктор настойчиво прижал её руками к кровати, заставляя оставаться на месте.

– Нет-нет! Никаких волнений и напряжения! Только покой и положительные эмоции. Да, магистр Тризо, зачёты для вас тоже закончились.

– Но кто же примет их вместо меня? – прошептала Жаклин.

Тормвел пожал плечами:

– Мадам Фурси с Освальдом Кранцем придумают что-нибудь. В крайнем случае по вашим предметам в этом году зачёты проводиться не будут – вот студенты обрадуются! Когда вернётесь, выставите им оценки по итогам этого семестра.

Он растянул губы в скупой улыбке. А потом поднялся с табурета, и перед тем как выйти, произнёс:

– Сейчас пришлю Виолетту – она поможет вам вымыться и переодеться. А потом –

только отдых и покой!

Через несколько минут к мучающейся угрызениями совести Жаклин зашла медсестра и проводила её в душевую, что оказалось совсем не лишним – девушка засыпала на ходу. А потом, уже лёжа в кровати, чисто вымытая, в больничной сорочке, Жаклин слышала, почти за гранью сна, как знакомый голос требовал немедленно пустить его, грозился разнообразными малопонятными карами. Потом, уже среди темных теней и ярких звёзд, тот самый голос прошептал на ухо:

– Не смей умирать! Я… Да я убью тебя за это!

***

– Доченька, я так горжусь тобой! – говорила мама, записывая что-то в большую зелёную тетрадь, в которой они обычно подбивали итоги торгового дня. – Ты такая молодец! Выходишь замуж за принца! Кто бы мог подумать!

– Да! – откуда-то из-за спины вышла тётя Аделина, как всегда, разодетая по последней моде, с бриллиантовыми серьгами в ушах. – А казалась такой тихоней! Бедный Джакоб будет сильно грустить!

– Кто? – Жаклин не могла припомнить такого.

– Джакоб! От которого ты сбежала в театре прямо в антракте! Ах, он так расстроился, так переживал бедняга! Только пару месяцев назад женился на какой-то актрисульке! Его мать не может перенести позора! Такой перспективный мальчик и…

– Я не отдам тебе Гарвея! – в открытое окно прямо с улицы вскочила Айва и стала кидаться на Жаклин с кулаками. Но тётя Аделина оказалась не промах и мигом скрутила брыкающуюся скандалистку, заведя ей руки за спину.

– Никому не позволю помешать такой блестящей партии! – пропела тётя и уволокла Айву куда-то в сторону.

– Детка, я не стану советовать тебе слушать своё сердце! – спокойно проговорила мама. – Оно склонно к обману! Вспомни нас с отцом: мы поженились по любви, но разве счастливы?

– Мама! – вспылила Жаклин. – Ты выбрала отца, а меня отправила к своей сестре, которая практически вырастила…

– Об этом я и говорю, – прервала мать её гневную тираду. – Выбирай с трезвой головой! А сердце… Оно примет выбор!

– Мадемуазель Жаклин! – из угла вышел Морис, её ученик с курсов рисования мандал. – Мы с Алисой подружились! И это благодаря вам! Спасибо! Это оказалось совсем просто – я угостил её пряником, а она в ответ дала мне конфету. Теперь мы всегда вместе, только скучаем по вашим урокам – сьер Сатри заставляет чертить без остановки, а от его мандал желания не сбываются!

– Семья – главное в жизни! – громогласно возвестил Альберт Вайс, возвышаясь над всеми. – Ни карьера, ни указания руководства её не заменят! Я выбрал счастье, а принц признал мое право! Дети не должны расти бастардами при родном отце! Лиззи согласилась выйти за меня!

Неожиданно она оказалась на вокзале. Большой черный паровоз готовился к отправлению, затопив всё вокруг клубами пара вперемежку с едким дымом из трубы. Под протяжный свисток, из паровозного дыма появился Гарвей. С шальной, немного сумасшедшей улыбкой он проговорил: