Академия неформат

Зябкова Наталия

«…Ма эль коразон!» – прозвучало в голове.

– Вы владеете иностранными языками? – спросила Жаклин. – Не знаете, что значит «ма эль коразон»?

– Я уже слышал это выражение, очень давно… В Кримпсе и Валхассии мужчины часто так обращаются к своим женам или девушкам. Это значат «Мое сердце».

– Тот человек говорил так… мне.

– Похоже, вы с ним очень близко знакомы, – доктор внимательно посмотрел на Жаклин. – Может, вспомните голос?

– Нет, – девушка с сожалением покачала головой. – Он говорил очень тихо.

***

– У него был

акцент? – не сдавался Тормвел.

– Я не заметила. Только та странная фраза на иностранном языке – её прошептали на ухо – это же не считается? – доктор покачал головой. При запоздалых мыслях о том, что незнакомец мог сделать с медсестрой, девушке подкатила тошнота к горлу. – Скажите пожалуйста, что с Виолеттой? Она поправится?

– Сложный вопрос, на самом деле, – доктор привычным движением начал водить пальцем по глубокой морщине над переносицей. – У неё забрали большую часть сил – Виолетта на грани смерти. Дело осложняется тем, что она самая обыкновенная девушка и не владеет магической силой. Можете себе представить: если Шален, с большим потенциалом провалялся две недели, то Виолетта… только бы очнулась! Тогда будет шанс.

Он некоторое время смотрел перед собой с растерянным выражением ребёнка, покинутого матерью. Жаклин вдруг осознала, что молоденькая медсестра не так уж раздражает доктора – он явно переживал о её здоровье.

– Да что там! Наша профессия налагает свой отпечаток: приходится быть прагматичным и где-то циничным. Не конструктивно переживать о человеке – необходимо делать всё для его выздоровления. Пока – увы! – мы ничем не можем ей помочь.

В глазах доктора медленно тлели искры боли. Он внимательно посмотрел на Жаклин:

– А вы сами? На вас же тоже напали, во сне! Невеселый каламбур получается: поступили без признаков насилия, будете выписываться с ними. Нет, коков негодяй! – Тормвел сжал зубы, явно сдерживая более грубые выражения. – Напасть в моей больнице! Среди бела дня! Никто ничего не видел и не слышал кроме вас! Да и то, свидетельство может оказаться лекарственным бредом. Однако, у нас нет другой зацепки. Стоит присмотреться ко всем иностранцам, поступившим в университет после вашего прибытия – именно тогда начались нападения.

– Так я больше вне подозрений? – не удержалась от шпильки Жаклин.

– Да, – серьёзно ответил доктор и даже кивнул для верности. – Как не вовремя Вайс отлучился с Тербравоса!

– Ректор ещё не вернулся? – удивилась Жаклин.

– Нет. От него пришло письмо: он вернётся после празднования карнавала. Отпуск с семьей в столице, видите ли! Празднует заключение законного брака. Вот времечко выбрал!

– Ну, везде не успеть! – девушке захотелось защитить ректора. – Это большое событие! Сьер Вайс не мог знать, что нападения…

Она замолчала, но доктор подхватил:

– Хотите сказать, он не знал, что нападения продолжатся? А что он сделал для того, чтобы поймать этого… маньяка? Только одно – проявил полную беспомощность! Ни одна из принятых им мер не достигла успеха! Хорошо, еще никто не погиб – пока! Не известно, что станет с Виолеттой!

На

последних словах, Тормвел растерял запал, произнося имя медсестры почти шепотом. Девушке стало жаль этого язвительного крупного мужчину с короткими кудрявыми русыми волосами, в которых серебрилась легкая проседь.

Жаклин вдруг пришла в голову странная мысль, маячившая в мозгу ночным мотыльком, не дававшаяся в руки… Перерасход энергии, с которым она попала в больничный корпус, очень схож с нападениями, но…У всех пострадавших до сегодняшнего дня, диагностировали кровопотерю!

– Доктор, скажите, у Виолетты есть признаки нападения вампира? – попыталась она сформулировать догадку.

– О чём вы? – не понял Тормвел. – У неё гематомы на шее и запястьях, как и у вас… Кровь! – вдруг осенило его. – У девушки нет кровопотери! Только упадок сил, жизненной энергии! Великие боги! Вы хотите мне намекнуть…

– Да не намекнуть, доктор! Прямо сказать: это явно кто-то другой!

– Чем мы так прогневили высшие силы! – схватился за голову Тормвел. – Мало нам одного вампира, нападающего на всех подряд, так теперь ещё и подражатель выискался!

– Может и не подражатель… Тот, что приходил, говорил о каком-то Карле, которого явно хорошо знал.

– Вы хотите сказать…Что? – доктор был явно озадачен. – Неужели, думаете, целая шайка вампиров?

– Не шайка, их двое! – ответила Жаклин.

– Нет! – мужчина покачал головой. – Нападают вдвоём, высасывают кровь, обессиливают жертву. Хотя… Магистры Золи и Перуджи, по-моему, великолепные подозреваемые: почти всегда вместе, нудные до зубовного скрежета, наверняка не брезгуют студенческой кровушкой!

– Может быть, – Жаклин невольно вспомнила вечно мечтательного магистра Перуджи, с головой погруженного в предмет, говорившего порою с самим собой на непонятных языках. С Золи она виделась редко, однако краем уха слышала жалобы студентов на него. Магистр тоже любил свой предмет, однако это выражалось в том, что он не давал спуску никому, требуя неукоснительного запоминания дат и исторических событий. Особенно магистр истории лютовал на контрольных работах, заставляя раз за разом переписывать, добиваясь совершенства. Получить «отлично» у него могли лишь единицы.

– Вообще-то я пошутил, – сказал доктор, с серьёзной миной наблюдая за сменами выражений на лице Жаклин. – Огульные обвинения, как вы понимаете, порочная практика! Она не приведёт ни к чему хорошему.

Что за невозможный человек! Не поймёшь, шутит он, или говорит серьёзно, подумала девушка, но решила промолчать.

– К тому же не припомню, чтобы в округе кого-то звали Карл! Это имя не так уж популярно. Возможно, в Новом Гампасе… У нас ведь учится студент оттуда!

– Что? Его зовут Майсон Слай, не Карл. Нет! – девушка покачала головой, и для верности повторила: – Нет! Такого просто не может быть! Он… Такие люди не бывают негодяями! Майсон очень добрый, старается всем помочь. Правда, неуклюжий, однако уже осваивается. Кроме того, у него очень сильный акцент – спутать было бы сложно.