Академия неформат

Зябкова Наталия

– Мужчины, как я посмотрю, тоже не брезгуют сплетнями, – не удержалась от шпильки девушка.

– Ну, уши-то не заткнёшь, – поднял брови доктор. – Болтают обо всех, если вам так спокойнее. У меня женский коллектив, нигде не укрыться.

– На самом деле это вышло случайно. Можно сказать, по глупости, – начала рассказывать Жаклин. Послушав, как она открывала спонтанный портал из собственной комнаты, доктор схватился за голову.

– Как хотите, но я настаиваю – необходимо доложить ректору! Пусть я не маг, но прожил рядом с ними достаточно, чтобы

понимать возможные последствия такой опрометчивости. Лучше, если вы это сделаете сами!

Девушка опустила голову.

– Ладно, ладно! Ректор всё равно пока в отъезде, сначала действительно нужно восстановиться. Истощение – обычное дело при перерасходе магического потенциала. Ещё два дня я не выпущу вас из больничного корпуса – будет время подумать, как преподнести «прекрасные» вести сьеру Вайсу. Пока отдыхайте, сегодня больше никто не побеспокоит – полагаю, Виолетта достаточно напугана возможностью дежурств в компании покойного магистра Номада!

Тормвел поднялся с табурета, и вынул из кармана маленький бумажный свёрток, скрученный в виде конфеты.

– Это вы выпьете сейчас же! Здесь порошок из снотворных трав, – произнёс он, протягивая его Жаклин вместе со стаканом, в который плеснул воды из графина, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью.

После серьёзного внушения, девушка не стала спорить, хотя, казалось, отоспалась уже за всю жизнь. Она послушно высыпала зеленовато-бурую толченую массу, больше напоминавшую семечки, чем порошок, поморщилась и поскорее запила водой. Снотворное оказалось очень горьким и противным.

– Ничего-ничего! Лекарства не бывают вкусными, – усмехнулся доктор. – Отдыхайте, а у меня ещё есть дела.

Он вышел, оставив Жаклин в беспокойстве и смятении, которое, впрочем, очень быстро сменилось тяжёлой дремотой. Она не заметила, как скользнула в вязкий сон без сновидений, который назвать естественными было сложно даже с большой натяжкой.

Девушка слышала, как Виолетта за дверью беседует с каким-то мужчиной, потом щебетали две женщины. На некоторое время воцарилась тишина, давившая на грудь не хуже тётиной кошки, повадившейся приходить по ночам и укладываться на неё поверх одеяла. Монти – так звали кошку – любила спать вместе с Жаклин, хотя остальное время проводила рядом с хозяйкой. Если кошку можно было согнать, всего лишь повернувшись на другой бок, о избавиться от сонной мути не выходило.

– Она спит! Доктор дал ей снотворное! – громко увещевала кого-то Виолетта. Другой голос тихо что-то бубнил: слова сливались в однообразный мягкий гул.

– Нет! Меня за это отправят в лабораторию, сторожить покойника! Ни за что! – вновь увещевающий шепот. – Ну ладно! Только я буду стоять у дверей! Так и знайте!

Снова монотонное «бу-бу-бу». Дверь протестующе закряхтела несмазанными петлями, уверенные шаги… Как хотелось открыть глаза!

Кто-то ласково погладил по щеке, табурет протестующе скрипнул.

– Что с тобой? – прошелестел мужской голос. – Я же не прикасался… Почему ты оказалась здесь?

Этот голос она точно

уже слышала и не раз, но кому он принадлежит? А посетитель, словно намеренно шептал всё тише:

– Никак не выходит тебя забыть! Думал, если встречи прекратятся, то получится… Стало только хуже!

Жаклин почувствовала прикосновение к губам, мужчина вздохнул.

– Такая красивая, нежная! Так похожа на мою Сюзанну… Как хорошо, что сейчас не можешь слышать меня! Не бойся, я не позволю… Карл, он умный. Он очень умный, но за эти годы растерял хватку! Думает, моя душа совсем зачерствела. Как же он ошибается!

Посетитель замолчал. Апатия, охватившая Жаклин после принятия лекарства, не желала отступать.

– Ты совсем без сил! – прошептал мужчина. – Я попробую помочь. Неужели Карл решил действовать без меня? Нет! Он не может, не умеет…

На горло с силой надавили – Жаклин показалось, будто ей надели раскалённый ошейник.

– О ма белла Сюзанн! – произнёс мужчина на выдохе. От шеи потекла раскалённая лава. Девушка от боли готова была зайтись в крике, но тело от лекарства стало непослушным. Единственное, что получилось – застонать. – Тише, тише! Ещё немного!

Шея стала свободной, но раскалённые щипцы теперь сжали запястья.

– О вита миа, ма эль коразон! – шептал мужчина. Этот голос она точно слышала не однажды. Вот только где? Затуманенный лекарством и болью мозг отказывался вспоминать.

Последним, что она услышала, перед тем, как погрузиться во тьму забвения, было:

– Я найду этого вампира, кем бы он ни был! И тогда…

***

Жаклин проснулась от неотвязного солнечного луча, настойчиво пробивавшего дорогу сквозь веки. Она помнила: светлые плотные шторы были задёрнуты, когда она засыпала. Сейчас ничего не мешало солнцу заливать ярким светом всю палату. Дверь отворилась и на пороге появилась медсестра – другая, не Виолетта.

– Доброе утро! Вы проснулись! Доктор уже начал беспокоиться!

– Почему? – удивилась Жаклин. – Он же сам дал мне снотворное!

– Вы спите уже двое суток! Сейчас позову доктора.

Через пару минут в палату с озабоченным видом вошел доктор Тормвел. Он поздоровался и спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, по-моему, – неуверенно ответила девушка – Только горло болит немного.

– Не удивительно! – загадочно кивнул доктор. – Понимаю, спрашивать проспавшую двое суток бесполезно о том, помнит ли она что-то, но всё-таки рискну: может, необычный сон, или звуки сквозь дремоту?

– Да, – Жаклин никак не могла ухватить воспоминание, сверкнувшее светлячком в ночи и тут же угасшее. – По-моему, Виолетта с кем-то разговаривала… Нет, не помню.

– Виолетта лежит с синяками на горле и запястьях, обессиленная, в соседней палате. Так что, как понимаете, спрашивать её бесполезно.

– Мужчина! – Жаклин так резко подскочила в кровати, что у неё тут же закружилась голова. – Вчера… Ну, то есть тогда, приходил какой-то мужчина, разговаривал с Виолеттой а потом… потом…