Академия противостояния
Шрифт:
— Джобсон, где отец? — обратился он к пожилому дворецкому, вышедшему навстречу.
— Он отбыл на заседание Совета, молодой господин, — почтительно поклонился мужчина.
— Заседание? Так рано? — удивился Мирт. — Случилось что-то серьёзное?
— Не могу знать.
— Хорошо, когда отец вернётся, скажи ему, что я его искал. И распорядись, пожалуйста, чтобы обед сегодня был сытным.
— Да, господин Миртан, — ещё один поклон. — Вчера вечером пришло послание от вашей матушки. Она сообщила, что они с юной госпожой пробудут в доме господ Линарис ещё некоторое время.
— То есть мама с сестрой бросили
— Полагаю, вашему батюшке пойдут на пользу эти несколько дней тишины, — Джобсон был сама невозмутимость.
Вот за что Мирту нравился старый слуга, так это за чуткость и сообразительность. И, разумеется, за верность их дому. А верность сейчас в большой цене.
Отпустив дворецкого, Рандэлл направился к семейному источнику, чтобы окончательно восстановиться, попутно размышляя о внезапной отлучке отца. В поместье сейчас всё тихо, однако неясное беспокойство царапало душу. Ради чего собрались эти брюзжащие стариканы, именующие себя Советом аристократических домов? Миртану было неприятно думать, что когда-то и он вынужден будет стать членом этого гадюшника, который держит в своих лапах судьбу княжества, считаясь лишь с собственными интересами. Что опять задумал князь Шинар Зирис? И что всё-таки произошло много лет назад, из-за чего семья Рианы Дайнэ оказалась в таком незавидном положении?
С другой стороны, возможно, временное отсутствие отца даже к лучшему. К его возвращению Миртан избавится от остатков недомогания и предстанет перед родителем при полном параде.
Каменные ступени ложились под ноги, и декан спускался всё ниже, пока не достиг массивной двери, запечатанной магической родовой печатью: здесь находилось их семейное святилище, куда посторонним входить возбранялось. Отворив дверь заклинанием, Миртан вошёл в просторное помещение, главным украшением коего был постамент, из центра которого расходилось нежно-золотистое сияние — энергия источника.
Мирт пил силу не торопясь, наслаждаясь каждой каплей и с удовлетворением ощущая, как отступают отголоски недомогания, а магия всё быстрее струится по каналам. Как замечательно чувствовать себя обновлённым, будто рождённым заново или вернувшимся с того света.
Рандэлл-старший вернулся к обеду, хмурый, сердитый и явно чем-то недовольный. Его густые брови были сдвинуты на переносице, мантия с символами отличия развевалась в такт движениям. Чёрные волосы слегка растрепались, но он не пытался их пригладить. В серебристых глазах чувствовалась усталость, которую глава академии даже не считал нужным скрывать. Размашистым шагом войдя в кабинет, он рухнул в любимое кожаное кресло и заинтересованно воззрился на Мирта, вошедшего следом.
— Сын, ты хотел о чём-то со мной побеседовать?
— Отец, в Совете всё прошло не очень гладко? Случилось что-то серьёзное? — в декане вновь подняло голову беспокойство. Видеть отца таким было не в радость.
— Всё расскажу, только сначала выслушаю тебя, — провозгласил ректор.
От этого заявления беспокойство только усилилось.
Мирт присел на стул с мягкой обивкой, но в этот момент ему отчего-то вспомнилось пребывание в обнищавшем поместье и грубая мебель обедневшей семьи. Он поведал о миссии по спасению госпожи Дайнэ, хотя прекрасно понимал, что глава академии не может не знать
— Поэтому я хотел попросить тебя не только как ректора, но и как отца… помочь этой девушке и принять её в академию без оплаты. Так же, как ты в своё время помог Дину, — добавил Миртан после небольшой паузы. — Ты сможешь предоставить ей льготное место? У госпожи Рианы очень высокий магический потенциал, она не будет отставать от других первокурсников, а кое-кого даже сможет потеснить.
Ректор сжал губы, а его взгляд стал сочувствующим, что, скорее всего, говорило об отказе. Но Мирт перестанет себя уважать, если не выполнит обещание и не окажет поддержку этому юному дарованию, которое ради семьи так рисковало собой.
— Хорошо, отец. Если дело только в деньгах, то я оплачу её учёбу из личных средств. Мне, конечно, не хотелось, чтобы она чувствовала себя обязанной и должной, но поскольку иного выхода нет…
Лицо Рандэлла-старшего совсем потемнело, но декан решил закончить речь, а потом уже выслушать вердикт отца.
— Сегодня же перечислю деньги, — заверил Миртан. — Академия в накладе не останется, а тебя не обвинят в растрате. Поверь, эта девочка достойна стать адепткой нашей академии. Я бы даже сказал, что она достойнее многих, кто там уже учится.
Ректор молчал.
— Так… я могу ей сказать, чтобы она приносила документы и готовилась к вступительным испытаниям?
Тяжёлый вздох, вырвавшийся из груди главы академии, и его потускневший взгляд говорили лучше всяких слов. Но декан всё равно не мог понять причины отказа.
— Мирт, я тебя услышал, — наконец заговорил отец. — И ещё вчера вечером не задумываясь ответил бы согласием на твою просьбу и принял девушку на льготных условиях, поскольку мне прекрасно известно положение её семьи. Но сегодня утром всё изменилось, кардинально и бесповоротно.
У Миртана заныло в груди. Чуяло его сердце, что Совет собирался неспроста.
— Отец, пожалуйста, не томи. До чего вы там сегодня досовещались? И как это связано с госпожой Дайнэ?
— Спасибо, сын. Ты рассказал мне, что произошло на самом деле и какие причины заставили госпожу Дайнэ пойти на столь опасный шаг. Мне нужен был твой вариант событий, чтобы принять решение и сделать окончательные выводы, — ректор переплёл пальцы и положил руки на стол. — Прошу тебя реагировать спокойно на то, что я скажу, потому что Дина мне долго пришлось уговаривать, чтобы не совершал опрометчивых поступков.
— О, так Дин уже тоже в курсе? Один я ничего не знаю? — Миртан сделал вид, что обиделся.
— Правильнее сказать, что из молодёжи в курсе ЛИШЬ Дин. Но это ненадолго, — покачал головой глава академии.
— Ты заинтриговал меня сверх меры. Всё, я готов и постараюсь сохранять спокойствие, — декан придал лицу невозмутимый вид, хотя холодок в душе пробегал всё отчётливей.
Такие длинные прелюдии были отцу совершенно не свойственны. Он позволял их себе лишь тогда, когда нужно было подготовить почву для неприятной, нет, ОЧЕНЬ неприятной новости.