Академия тишины
Шрифт:
— Я?! — я поперхнулась.
— Ты, Джейма. Так он и сказал — Ласки уже есть в списках, ваши дети дружат. Александр, разумеется, насторожился, понял, что это не просто случайный посетитель, резко ответил, что сам разберётся со своим сыном. Ты же знаешь, обычно Александра все слушаются, на нём же не написано, что он добрейшей души человек. Но тот незнакомец не испугался, а пообещал денег. Много денег за то, что наш сын поступит вместе с тобой в Академию Безмолвия. У мужа болела сестра, нужно было везти её в город, требовались большие деньги на хорошего целителя… Сначала муж разозлился, требовал ответов и ясности, но потом… В любом случае, мы не собирались
— Я поняла, — глухо ответила я. — И вы ничего не рассказали моему отцу?
Тина Андерсон склонила голову.
— Что я должна была сказать?
— Что я уже записана в Академию.
— Разве он не знал? — она казалась удивлённой. — Мы с Александром подумали тогда и решили: стоит ли противиться судьбе? Все эти годы мы обманывали себя, думая, что получили сына в подарок от судьбы, но не бывает таких безвозмездных подарков. Пришло время платить. Хотя это и на плату не было похоже… У Ларса был дар, и этот дар нужно было развивать, верно? У нас самих не было таких возможностей, к тому же, туда должна была поступать ты, а Ларс всегда относился к тебе очень… В общем, мы подумали, что всё к лучшему. Все эти годы от настоящих родителей Ларса не было никаких известий, никакой помощи, но ведь они, вероятно, живы и они маги. Почему бы не поучаствовать в судьбе когда-то брошенного ими ребёнка?
— Вы хотите, чтобы я рассказала ему?
— Не знаю, — слабо улыбнулась миссис Андерсон. — Он уже взрослый парень, почти мужчина и имеет право… С другой стороны, возможно, не знать ему будет проще. Как ты считаешь?
— Вы хотите, чтобы я это решала?!
— Ну, ты же не чужой ему человек, Джейма. К тому же, за годы семейной жизни я поняла, что в семье всегда женщина определяет, что должен знать или не знать мужчина.
— Я ему не женщина! — вспыхнула я. — В смысле, не семья! Спасибо за откровенность, конечно, но давайте вы как-то это сами, между собой решите?! По-семейному, так сказать. Спасибо за ужин. Было очень вкусно.
Я положила последнюю тарелку в стопку, развернулась и вышла.
— Джейма..! — начал было вышедший мне навстречу Ларс, но осёкся, увидев моё пылающее лицо.
— Уже поздно. Давай до завтра, — примирительно сказала я, чтобы он опять не загонялся по моему поводу. — Завтра увидимся. Отец просил не задерживаться, а то мы-то с тобой будем вместе, а с ним опять небо знает, когда увидимся.
Ларс пошёл за мной.
— Что-то случилось?
— Ровным счётом ничего. Всё замечательно, — я тряхнула волосами, обернулась к нему и легонько поцеловала в щёку.
— Джейми…
— До завтра! — крикнула я, ощущая восхитительный контраст вечерней сырости и буквально зажатого в ладонях пламени.
Сами разбирайтесь, мне бы с собой определиться для начала. Единственная ниточка оборвалась — я уже была записана в Академию, причём как Джеймс — но это я знала и так. Если в судьбе Ларса поучаствовали его родители, логично предположить, что и по моему поводу подсуетилась мать. Точнее, по поводу братца, сразу после его рождения, надо полагать… Демоны, и чего мне так обидно? Пора уже перестать чего-либо ждать от людей, как тех, что вокруг, так и тех, которых я никогда не видела и не увижу.
Не буду об этом думать. Ни о чём не буду думать, хотя бы до того момента, пока не вернусь в Академию Безмолвия.
Глава 12. Прошлое
/прошлое/
После болтологии ни о чём на площади перед главным зданием Академии, адепты числом двадцать четыре штуки выжидательно
Бледная тусклая Рита, стоящая слева от меня, то и дело поглядывала на высокого эффектного блондина, оказавшегося справа. Мне искренне не хотелось стоять между ними преградой, но и совершать лишние телодвижения во время первой приветственной речи ректора, тем самым привлекая к себе ненужное внимание, — тоже. Так что я ограничилась независимым видом и втянутым животом.
Пожилой, низкорослый и немного плешивый сэр Андрэс Байсон смотрелся в роли главы факультета смерти так же уместно, как я бы смотрелась в роли начальника королевской стражи, а в главе факультета жизни, бесцветной, плоской и невзрачной женщине, жизни, кажется, было меньше, чем в сухой дубовой коре. Но не мне, лишённой дара и при этом поступившей в магическую академию, возмущаться по этому поводу, однозначно не мне.
Только тут я поняла, что студенты по большей части распределились на две равночисленные кучки. Не определившихся оставалось человека четыре: я, моя соседка, тот самый смазливый блондин, на которого Рита успела положить глаз, и смешливый шустрый брюнет, который, к моему удивлению, бодро двинулся на факультет смерти. Такого трудно представить склонившимся над трупами: "Ну-с, мои хорошие, буду звать вас котиками, уж больно у вас носики холодные…". Блондин кивнул нам с Ритой, галантно пропуская вперёд, а мы синхронно помотали головами, тогда юноша направился к бесцветной и безвозрастной леди Сейкен, главе факультета жизни. Впрочем, в отличие от моей соседки, от этой бледной дамы веяло силой и мощью.
Внезапно у дамы и блондина возникло какое-то явное недоразумение, леди похлопала юношу по плечу и легонько подтолкнула к старичку Байсону. Вот это да, такое было впервые — чтобы глава факультета не приняла адепта, я-то было уверена, что выбор осуществляется исключительно самими студентами. Что именно в этом золотоволосом манерно-церемонном красавце не понравилось леди, мне было не понятно, жизни в нём, кажется, более чем. Но, с другой стороны, ей виднее. Блондин и не сопротивлялся, послушно пошёл к смертникам — это дурацкое словечко я успела услышать от перешёптывающихся адептов.
После того, как судьба юноши была решена, соседка, неуверенно покосившись на меня и получив разрешительный кивок, торопливо, как мышь на свету, посеменила к сэру Андрэсу. Мне стало смешно — надо же, как она запала на мальчишку, ждала его выбора, чтобы присоседиться. Если Риту возьмут на факультет смерти, значит, у меня и выбора не будет — придётся идти на факультет жизни. В том случае, если Корнелию Менел вообще не отчислят после того, как убедятся в её полной магической несостоятельности, разумеется.
Рита уже стояла перед пожилым смертником — а может, главе данного факультета так оно и положено, и профессионально, и, так сказать, личностно стоять одной ногой в могиле? Я почти не сомневалась в том, что тихая на вид, но такая упорная девушка добьётся своего, поэтому просто изучала будущих однокурсников, всех без разбору. На факультете смерти на десяток юношей приходилась всего одна девушка, на факультете жизни на девять девушек — два парня. Что ж, логично. Женщина даёт жизнь и всё такое. Адепты мученически терпели затянувшийся диалог предпоследней кандидатки с главой, переминались с ноги на ногу, и казались удивительно разношёрстными, разнородными. Думаю, к концу года картина будет совершенно иной.