Академия Высших: студенты

Трапная Марта

– Зачем тебе понадобилось вмешиваться в погоду?

– Потому что мне надо было добраться до тебя, – ответила Сигма. – А сводки обещали снегопад до самого вечера. Дороги стояли. Но я не могла ждать до вечера. Ну почему ты такой тупой, а? – наконец в голосе Сигмы появились интонации. Пусть это и была злость, но лучше, чем отрешенное равнодушие. – Два и два сложить не можешь? Я представила, как тобой займется Констанция. Мне стало тебя жалко! Что тебе еще сказать?

Мурасаки ошарашенно посмотрел на девушку. Он привык к сочувствию. Когда был второкурсником, даже вовсю

им пользовался, как первым шагом к завоеванию симпатий старшекурсниц. Неужели он с Сигмой действует по тому же сценарию? Хотя нет, она пожалела его сама, без всякий усилий с его стороны. В казино он точно не за этим ходил.

– Спасибо, – наконец, буркнул он.

– Да подавись ты своим спасибо, – Сигма опять заплакала. – Иди и поспи. Постель твоя до ночи. Видеть тебя не могу уже. Если бы мне тебя не назначили в опекуны, я бы сегодня весь день сидела и спокойно училась. А чем я занимаюсь вместо этого?

Мурасаки взял коробку с салфетками и протянул Сигме.

– Тебе бы тоже стоило поспать, герой-метеоролог.

Сигма вытащила салфетку промокнула глаза и посмотрела на Мурасаки.

– Мне-то зачем? Я не хочу.

– Истощение, – грустно объяснил Мурасаки. – Ты разогрела тут все до летней жары. Бывает. Ошиблась в расчетах, – он улыбнулся, – что неудивительно, учитывая твои проблемы с математикой.

Он увернулся от шарика из мокрой салфетки.

– И к тому же после подобных экзерсисов надо восстанавливать силы. А ты наверняка даже не подумала, что ты тоже подвержена… элементарному разложению. И перестань швыряться в меня салфетками. Это не больно и даже не обидно. Девушки в меня и не тем швырялись.

– Например? – слабым голосом спросила Сигма.

– Обувью. Бельем. Тарелками с салатом. Ты меня, кстати, тоже кофе обливала. Это было куда хуже.

Сигма улыбнулась.

– Спасибо, что напомнил. Самый приятный эпизод в наших отношениях.

– Кофе у тебя отвратительный, между прочим.

– Сама знаю, но никак не соберусь купить получше.

– У меня есть. Хочешь, схожу принесу?

Сигма покачала головой.

– Когда Кошмариция будет звонить? – спросил он.

– Она не говорила, что будет звонить. Она сказала, чтобы я до вечера исправила ситуацию с нашими занятиями, а то она займется этим сама. Думаю, она отслеживает наши трекеры. – Сигма потерла щеку. – Что-то я снова мерзну. Тебе не холодно?

– Это же не я погоду менял, – засмеялся Мурасаки. – Конечно, мне не холодно. А у тебя нарушилось термодинамическое равновесие. Тебе нужна горячая еда, горячее одеяло и, возможно, горячая ванна.

– Пожалуй, я начну с еды.

Она поднялась с дивана так стремительно, что Мурасаки едва успел выпрямиться и отстраниться, иначе она снесла бы и его.

– План такой, – сообщила Сигма, открывая холодильник. – Сейчас мы едим, потом спим, но где-то рядом, чтобы Кошмариция считала, что мы тут вовсю учимся. А потом, – Сигма обернулась и посмотрела через плечо на Мурасаки, – мы в самом деле или будем учиться, или разговаривать, или я запишу тебя на психотерапевтическую хирургию.

Мурасаки грустно смотрел на нее. Если

бы все так было просто, как ей кажется. Если бы все было так просто, как ему самому казалось в начале второго курса… жизнь была бы сплошной радостью.

– Студентам после второго курса запрещены психохирургические вмешательства, Сигма. Но со всем остальным я согласен. И с едой, и со сном, и даже с учебой.

– Можно подумать, у тебя есть выбор.

Сигма закрыла холодильник и поставила в микроволновую печь два контейнера. Потом достала тарелки, сервировала стол – с салфетками, стаканами с соком и с приборами.

– Извини, палочек у меня нет.

Мурасаки улыбнулся.

– Я умею пользоваться вилкой, не волнуйся.

– О, я счастлива. А то думала, что придется кормить тебя с руки.

Мурасаки сел за стол, продолжая рассматривать Сигму.

– Ты же помнишь, что в меня нельзя влюбляться, да?

– Ты же помнишь, что я не собираюсь вылетать из-за тебя из Академии, да? – в тон ему ответила Сигма.

Она поставила перед ним тарелку с желтым пюре и большим ломтем белого мяса. В ее тарелке было то же самое.

– Готовые обеды Жана, да? Я тоже там часто беру еду домой.

Сигма села за стол и посмотрела на Мурасаки.

– Вот и хорошо.

Они ели в полном молчании. Мурасаки не поднимал глаз от тарелки, да и Сигма сейчас не в том состоянии, чтобы разговаривать.

Перед тем как уснуть (все-таки Мурасаки отстоял свое право спать на диване), Мурасаки завел будильник. Три часа. Выспаться он не выспится, ему после ночного загула нужно как минимум в три раза больше, но Сигме должно хватить. И тогда можно будет поговорить и спокойно уйти к себе домой. Мурасаки зевнул и натянул плед на голову. А все-таки хорошо, что Сигма его вытащила из казино. Сам бы он не справился, хотя и пытался. Вот так всегда – ты понимаешь, что не контролируешь ситуацию ровно в тот момент, когда ты пытаешься ее проконтролировать. Отсюда вывод, чтобы понять свои отношения с ситуацией, надо попытаться ее взять под контроль, подумал Мурасаки и уснул.

Он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. В голове было пусто, будто оттуда вымели вообще все слова и мысли.

– М? – сказал Мурасаки и открыл один глаз.

– Выключи свой браслет. От его писка у меня сейчас уши лопнут.

Мурасаки вытащил руку из-под пледа и посмотрел на браслет. И правда, звонил будильник.

– Не драматизируй, я сам его еле слышу, – Мурасаки выключил будильник и улыбнулся Сигме. – Уши у нее лопнут, как же! Тебе просто понадобился повод меня потрогать.

– И теперь у меня есть прекрасный повод сварить тебе кофе, – сообщила Сигма. – И вылить на тебя.

– Да выливай, – отозвался Мурасаки. – Плед твой, халат твой, диван тоже твой. Убирать все придется тебе.

– Я думаю посоветоваться с Констанцией, – вдруг сказала Сигма. – По твоему поводу.

Мурасаки от неожиданности даже сел, хотя собирался поваляться еще полчаса.

– И о чем же?

Сигма села в дальнем конце дивана, так чтобы не касаться ног Мурасаки, и выразительно взмахнула рукой.