Академия Высших: студенты

Трапная Марта

– Да, нас она не принимает.

– Зато из-за того, что они сломаны, сюда никто не ходит. Можно спокойно сидеть и учиться.

И только тогда Сигма увидела, что поляна не только засыпана желтым песком, но еще и окружена по периметру высокими кустами, и под некоторыми из них стояли скамейки. А под некоторыми – скульптуры.

– Какое интересное место, – сказала Сигма. – А с виду вроде парк как парк.

– Так ведь это же не просто парк, – назидательно сказал Мурасаки, – а парк рядом с Академией.

Они уселись

на скамейку между бронзовым котом, вставшим на задние лапы, будто пытался поймать невидимую бабочку, и скульптурой огромной стрекозы с угрожающе поднятыми крыльями. Контур крыльев и перепонки между ними были сделаны из желто-красного металла, но само пространство было пустым. И Сигма подумала, что наверное зимой на них намерзает лед. А летом, во время ливней, натягивается водяная пленка. И они выглядят совсем настоящими.

Мурасаки взял планшет Сигмы и заглянул в него.

– Что там у тебя дальше? Пойдем дальше разбираться с событиями?

– Пойдем, – согласилась Сигма. – Расскажи мне про невозможные события.

Мурасаки задумался на пару секунд, потом довольно кивнул.

– Да, нет, не знаю.

– Что это?

– Не знаю – это случайное событие. Да – это достоверное событие. Нет – это невозможное событие. Понятно?

Сигма задумалась.

– Вроде да.

– Давай, приводи примеры, – потребовал Мурасаки.

– Ну вот после вечера наступит ночь. Это достоверное событие. А дождь может пойти или не пойти. Это случайное событие.

– Не-ет, так нельзя! Ты приводи примеры с одними и теми же вещами. Или, как это принято говорить в математике, объектами. А то я не понимаю, понимаешь ты или случайно угадала, пользуясь аналогией с бытовыми названиями.

Сигма задумалась.

– Ладно, после вечера наступит ночь. А день не наступит. Это невозможное событие.

– Да наступит же! – возмутился Мурасаки. – Ночь, потом утро, потом день.

Сигма вздохнула.

– Давай что-нибудь попроще, – предложил Мурасаки. – Вот белка. Придумай с ней что-нибудь, какие-нибудь события. Чтобы были все три варианта.

Сигма посмотрела на белку, сидящую на скамейке. Ужас просто, сколько всего сегодня из-за нее случилось!

– Ну, я могу ее толкнуть и она может упасть. Или не упасть.

– Так, со случайными событиями у тебя все хорошо. Я очень рад! Что дальше?

– Я могу ее толкнуть, а она меня в ответ толкнуть не может. Это невозможное событие.

– Отлично, – согласился Мурасаки.

Сигма вздохнула.

– Слушай, я не знаю, какое событие достоверное. Я могу толкнуть белку. Достоверное же?

Мурасаки кивнул.

– Ага. Но что с белкой, когда ты ее толкнешь? Что точно с ней будет? Ну?

Сигма толкнула белку. Белка покачнулась и осталась стоять на скамейке.

– Совершенно точно, что если я ее толкну, – серьезно сказала Сигма, – она почувствует прикосновение моей руки.

– Да, это достовернее некуда. Но

вообще-то, ты выбрала сложный пример, – сказал Мурасаки. – То есть сложное событие. На самом деле в твоем примере целых два события: ты толкаешь белку. И с белкой что-то происходит. И второе зависит от первого. Это называется зависимым событием. А бывают независимые. Ты толкаешь белку, а я толкаю кота. То, что происходит с котом, никак не связано с тем, что происходит с белкой.

Сигма кивнула.

– Кажется, теперь я поняла, что такое сложные события.

– Отлично! Значит, давай решать задачи!

Но вместо того, чтобы открыть планшет и выбрать задачи на тренажере, Мурасаки вдруг открыл на планшете блок с формулами и начал сочинять свои собственные задачи. Это были дикие и смешные задачи, Мурасаки использовал все, что видел вокруг. Белку. Скамейку. Кота и стрекозу. Сломанные солнечные часы и скамейки. Сигма смеялась, но послушно называла, что есть что, подставляла в формулы или рассказывала, почему не может выбрать формулу, и Мурасаки требовал, чтобы она снова думала вслух. И еще раз. И еще.

– Все, – наконец объявил Мурасаки. – На сегодня – все. Знания должны улечься в голове.

Сигма осмотрелась. По ощущениям и правда наступил вечер. Надо же, она и не заметила. Было еще светло, но уже прохладно, и судя по теням, скоро начнутся сумерки.

– Спасибо, – сказала Сигма. – Ты здорово объясняешь.

– О, я много чего делаю здорово, – сказал Мурасаки. – Но тебе не покажу, а то провалю свой экзамен.

Сигма рассмеялась.

– А у тебя и правда есть девушка?

Мурасаки посмотрел на нее, склонив голову к плечу.

– Я знаком с тобой всего пару дней. Неужели ты думаешь, что я буду рассказывать тебе о своей личной жизни?

Сигма расхохоталась.

– Да я о твоей личной жизни уже знаю больше твоих девушек. Если они есть, конечно.

– Конечно, они есть, – надулся Мурасаки и поднялся со скамейки. – Но тебя они не касаются. Тебя касается только моя белка, которую ты должна постирать. Теперь это – принципиальный вопрос.

– Кормлю тебя обедом, – проворчала Сигма, – забираю тебя домой из нехороших заведений, слежу, чтобы ты себе чего-нибудь не застудил, когда ты сидишь по ночам на холодной стене, и даже стираю твои игрушки. Интересно, кто кому приходится опекуном на самом деле?

– Это интересный вопрос, и мы его обсудим, если ты сдашь математику.

– Если! – в негодовании воскликнула Сигма и пнула ногой скамейку. – Обязательно надо было испортить настроение, да?

– Делаю все возможное, чтобы ты в меня не влюбилась, – с ослепительной улыбкой ответил Мурасаки. – Ну, я пошел. Сама дорогу домой найдешь?

– Найду!

– Белку не забудь!

Сигма смотрела в его спину, пока он не нырнул в арку-выход и не исчез. Если бы она могла воспламенять взглядом, Мурасаки бы уже сгорел заживо.