Акция возмездия
Шрифт:
55
Полковник ФСБ курил, стоя у окна своего кабинета, тем самым грубо нарушая инструкцию по противопожарной безопасности. Курить в служебных кабинетах категорически запрещалось. Чернышов прекрасно знал про запрет, но сейчас просто забыл о нем. Все его мысли были сосредоточены на текущем деле. Последние три дня сам Павел и члены его оперативной группы пытались выяснить, кто из проживавших в Москве Юриев Сычевых мог оказаться в отряде военных наемников в Боснии в 1992–1993 годах. Оперативники ФСБ располагали именем и фамилией разыскиваемого человека, знали его примерный возраст, а также то, что до Боснии он уже имел опыт реальных боевых действий. Опираясь на эту информацию, им нужно было найти одного, кто удовлетворял бы всем этим критериям отбора. И такой человек был найден!
Этот документ вместе со всеми биографическими материалами на Юрия Сычева, которые удалось собрать сотрудникам его оперативной группы, полковник аккуратно подшил в оперативно-розыскное дело. После того, как информация полковника Бабичева подтвердилась, дело оперативной проверки трансформировалось в дело оперативного розыска. В пятницу вечером, после окончания официального рабочего дня, Чернышов снова достал из сейфа папку с материалами дела, чтобы еще раз проанализировать собранную информацию. Фактически полковнику предстояло найти выход из тупика, в котором оказалась его опергруппа после того, как последний кандидат в боснийские наемники был отвергнут. Среди всех проверенных Сычевых других подходящих кандидатур, кроме Юрия Сычева, погибшего весной 92 года, оперативникам найти не удалось.
«Так что же, бывший наемник ошибся, когда называл мне имя и фамилию своего сослуживца, уехавшего из Боснии вместе с иностранным вербовщиком? – подумал Чернышов, глядя в окно. – Или ошибся эксперт, составлявший заключение о смерти? Или тот наемник в Боснии воспользовался документами действительно погибшего Сычева, когда оформлял свой воинский контракт? Сейчас этого уже не узнать. Но почему я зациклился на погибшем Сычеве? Почему не хочу отбросить его кандидатуру, даже получив официальное заключение о его смерти? Ведь даже мать Юрия, которая все еще живет в Москве, поверила в смерть своего сына. Потому что в его прозрачной на первый взгляд биографии подозрительно много неясностей и противоречий», – ответил на свой вопрос полковник.
Он затушил в пепельнице догоревший окурок – несмотря на запрещение курить, пепельницы имелись почти в каждом кабинете – и вернулся к столу. Опять открыл папку и вновь начал читать биографию Сычева. Сообщение о его трагической смерти полностью опровергало выдвинутую Чернышовым версию. Когда Павел давал задание Ветрову и Муромцеву собрать биографический материал на Юрия Сычева, он был уже практически уверен, что Сычев и Раптор – это одно и то же лицо. Поэтому известие о гибели Сычева стало для полковника настоящим потрясением. Впрочем, это был не единственный момент, который заставил Чернышова пересмотреть свои прошлые представления. Павел поймал себя на мысли, что не может представить, что это был за человек. Выполняя распоряжение своего начальника, Артем Ветров побывал в районном отделе школьного образования и там, в архиве, нашел копию аттестата, выданного Юрию по окончании школы, а также составленную на него характеристику.
«Ни одной тройки в аттестате, подавляющее большинство отличных оценок. И все это – при примерном поведении. Да еще и отличный спортсмен! Первый юношеский разряд по боксу, регулярные выступления на городских соревнованиях… Просто идеальный молодой человек», – мысленно сказал себе полковник, изучая аттестат и школьную характеристику Юрия. Однако Чернышов не верил ни записям в аттестате, ни словам характеристики. Парадокс заключался в том, что отметка о примерном поведении и восторженная школьная характеристика не соответствовали воспоминаниям одноклассников Юрия. Ветров встретился с несколькими из них. Все, с кем удалось побеседовать Артему, говорили о Сычеве как о человеке общительном, но скрытном, настойчивом и тщеславном. Привлекающем к себе внимание и даже обаятельном, но мстительном и жестоком. Чернышову трудно было понять, как столь противоречивые качества могли сочетаться в одном и том же человеке.
«Вполне естественно, что за время учебы в школе он не приобрел друзей, – продолжать размышлять полковник, листая биографию Юрия. – Вот учеба в университете. Учеба давалась ему легко, большинство семестровых экзаменов Юрий сдавал на «отлично». Тем более странно, что в 1981 году он неожиданно оставляет университет и отправляется служить в армию – да не куда-нибудь, а в Афганистан. Сложно поверить в такой добровольческий порыв. Тогда в чем причина? Желание испытать себя? Тоже не похоже. Из армии Сычев вернулся в 1983 году, причем, по имеющимся материалам, ему предлагали остаться
Полковник перевернул следующую страницу: «Так, после демобилизации он продолжил учебу в университете, закончил его с красным дипломом. После университета сразу ушел в адвокатуру. Этот отрезок его жизни изучал Олег Муромцев. До 1992 года – то есть до своей гибели – Сычев занимался адвокатской практикой, преимущественно по уголовным делам. Ага, вот это уже интересно! Круг клиентов Юрия. В большинстве своем – крупные уголовные авторитеты. Очень странно. Ведь молодых адвокатов серьезные уголовники к себе не подпускают, их обслуживают известные и хорошо проверенные адвокаты. Если только… – Чернышов почувствовал, что близок к ответу. – Если только Сычев не был знаком с ними раньше. Так, первые дела, которые он вел, – финансовые аферы, незаконные валютные операции… А в 1981 году в Москве как раз состоялся крупный процесс над валютчиками. Так не от следствия ли по этому делу сбежал Юрий в Афганистан? Очень похоже. Во всяком случае, иную причину трудно предположить. А когда Сычев закончил университет, его бывшие подельники уже освободились и снова привлекли его к сотрудничеству – но уже в качестве адвоката. Да, Сычев действительно очень хитрый и изобретательный человек. А может быть, и его смерть в 1992 году – это только инсценировка?!» – новая мысль оказалась настолько неожиданной, что Павел даже прервал свои рассуждения, встал из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету из конца в конец.
«Весна 1992 года, – продолжил размышлять он, вернувшись за свой рабочий стол, – не так уж много времени прошло с тех пор. Я должен помнить, что тогда происходило в столице. – Полковник напряг свою память, мысленно возвращаясь на восемь лет назад. – В начале этого года между солнцевской и люберецкой криминальными группировками вспыхнула настоящая война, – вспомнил он, – которая закончилась гибелью лидеров той и другой группировок. – Чернышов вспомнил даже обстоятельства гибели обоих преступных авторитетов. – Солнцевский лидер был убит вместе с двумя своими телохранителями в офисе одной из принадлежавших ему фирм, а люберецкий – у себя на квартире. Не имел ли отношение Юрий Сычев к одной из этих смертей – или к обеим сразу? Если это так, тогда понятно и его желание исчезнуть из столицы. Чтобы запутать следы, он вполне мог пойти на то, чтобы инсценировать свою смерть! – Павел вновь перечитал заключение медицинского эксперта о смерти Юрия. – Так и есть! В машине Сычева обнаружили обгоревший мужской труп. Тело было опознано по наручным золотым часам Юрия и по правам, найденным у машины. Как я сразу не догадался! – упрекнул себя Чернышов. – Ведь опознать сильно обгоревший труп практически невозможно. Как правило, его идентифицируют по сохранившимся фрагментам одежды или личным вещам. Права лежали у машины. Чтоб не сгорели, сам подбросил? Значит, ты не погиб весной 1992 года. Ты сбежал в Боснию, в лагерь военных наемников, чтобы потом превратиться в Раптора», – подвел итог своим рассуждениям Павел, мысленно беседуя с террористом.
Он закрыл папку с розыскным делом и убрал ее обратно в сейф. «Но ты ведь не можешь появиться в Москве как Раптор, – подумал Чернышов, опять представив себе убийцу. – Тебе нужны документы прикрытия. Под каким именем ты скрываешься теперь? Вряд ли ты воспользовался своим настоящим паспортом. С 1993 года ты живешь по чужим документам и под чужими именами. Среди всех твоих поддельных паспортов наверняка найдется несколько российских. Замараева ты снабдил паспортом на имя Шеха, а какой паспорт ты используешь для себя?»
Несмотря на то что умозаключения, сделанные полковником, не продвинули его в розыске террориста, Павел не считал свой труд напрасным. Знания о прошлом террориста могли помочь его розыску в настоящем, так как позволяли понять его образ мыслей и поступков. Теперь, когда личность террориста была установлена, появилась возможность составить его психологический портрет, а уже на основании такого портрета смоделировать его последующие действия.
56