Аккорды безумия

Marianna Girl

….И незамедлительно очнулся. Постельное бельё пропиталось потом, волосы налипли на лоб, дыхание участилось, а сердце бешено колотилось. Давно у меня не было подобных кошмаров — так неужели всё повторяется опять? Напиться бы сейчас до беспамятства. Да, пожалуй, крепкое вино или эль были бы для меня идеальным лекарством — в хмельном сне не бывает сновидений, разве что если выпить слишком много, кончики пальцев немного покалывают, начинает тошнить и рвать, а если пойло совсем мерзким окажется — ещё и голова на следующее утро болит. Нащупал длинополую серую шерстяную робу, которую нашли мне старики, натянул сапоги, оделся и, прихватив бутылку вина, вышел во внутренний

дворик обители. Я молча смотрел вдаль, пил вино и пытался выбросить из головы этот кошмар. Одной бутылки мне будет мало, чтобы напиться до нужного состояния, надо будет идти за второй… почему я сразу не догадался взять их несколько?

Позади меня скрипнула тяжелая железная дверь — но я даже не стал оборачиваться. Скорее всего, кто-то из Седобородых заметил моё пробуждение и разбудил Арнгейра, жестами объяснив ему, что произошло.

— Вино затуманивает разум, — с укором заметил старик.

— Этого мне и надо, — небрежно парировал я.

Седобородый отобрал у меня бутылку и закупорил её.

— Пошли внутрь. Не хватало ещё, чтобы ты с лихорадкой свалился.

Лихорадки я боялся меньше всего — Солстхейм закалил меня, научил не бояться холодов. Да, не нагретое вино даёт лишь иллюзию теплоты, но опасна она только если пьяным рухнуть на снег или долго брести по морозному воздуху в слишком легкой или мокрой от пота одежде, а не отправиться в тёплую кровать.

Арнгейр отвёл меня в столовую, зажёг несколько свечей, принялся хлопотать над кувшином и поставил возле меня кружку, наполненную обычной водой.

— Выпей. Поможет быстрее уснуть.

— Что это?

— Пара капель настоя паслёна, разбавленных в обычной воде. Не бойся. В таком количестве убить может разве что корень жарницы — но откуда ему здесь взяться?

Седобородым незачем меня травить, я нужен им. Смело осушил кружку.

— Дурной сон? — догадался старик.

— Да. Мне снилось, как солнце почернело, а чёрный дракон убил белого. Что это могло означать?

На мгновение мне показалось, что Арнгейр чего-то испугался.

— Возможно, это лишь твои страхи.

Старик недоговаривает что-то, я чувствовал это. Он считает, я не готов что-либо узнать, не готов — или просто не должен. Только почему?

— Драконы от природы гордые и властолюбивые существа, — продолжил Седобородый. — Во всяком случае, так их описывают наши легенды. Но некоторые из них отказались от своей гордости и властолюбия и перешли на сторону людей во время Войны Драконов. Возможно, какая-то часть тебя готова отказаться от прежних желаний и мыслей, но другая всеми силами за них цепляется, и намерена бороться за них до последнего.

— Да. Я знаю.

Некоторые идеи и мысли, которые ещё пару лет назад казались мне непогрешимыми истинами, священными идеями, за которые я, как талморский юстициар, должен сражаться, должен отстаивать до последнего, становились для меня ошибочными, если не глупыми.

— Ты никогда полностью не избавишься ни от одной из них. Прими их обе, найди между ними равновесие. Так и только так ты сохранишь свой разум. Иди, попробуй уснуть.

Объяснение показалось мне хоть и разумным, но каким-то натянутым. Возможно, есть вещи, которые я пока что не готов узнать? Известно, что правда способна свести с ума, лишить внутреннего равновесия, заставить сомневаться ещё больше, и потому её нужно подавать небольшими порциями, постепенно. Арнгейр именно так и узнаёт обо всём, что происходило на Солстхейме и, наверное, точно так же и будет подавать мне правду о своём ордене. И моём Предназначении.

— Арнгейр, — старик обратил на меня по-отечески

добрый взгляд. — Что означает FahLIL?

— «Эльф».

Всю оставшуюся ночь я спал, не видя никаких сновидений — и проснулся не таким бодрым, как хотелось бы, лишь чай из горноцветов смог кое-как привести меня в порядок. Арнгейр велел мне одеться теплее и вывел во внутренний дворик.

— Ты уже знаешь, что Крик состоит не из одного Слова?

— Да. Из трёх.

— Всё верно, — подбодрил Седобородый. — Сегодня ты попробуешь выучить второе Слово Безжалостной силы — RO, «равновесие».

RO. Более мягкое, чем FUS, но такое же холодное, синее. Попытка удержаться в бурном потоке горной реки, не быть унесённым прочь — или же наоборот, нестись по течению без риска удариться головой о подводные камни или захлебнуться бурлящей водой.

— Подумай, сможешь ли ты устоять на ураганном ветру и идти по узкому мосту над пропастью? Сможешь плыть по горному потоку? Сможешь найти опору и сдвинуть с места скалу? Подумай об этом. Подумай, и соедини FUS и RO в одном Крике.

Я вновь ощупывал холодные острые потоки FUS, присоединял к нему более мягкое RO, мой разум скользил по ним, наблюдал за тем, как эти два Слова пытаются стать единым целым, складывал эту мозаику в единую картину, ковал из этих двух осколков цельный клинок. До этого у меня выходило правильно Крикнуть три Слова — значит, выйдет и в этот раз.

— FUS! RO!

Слишком рано дал Силе выход, не наделил её Равновесием — и Крик вышел слабым, не таким, как должен быть. Арнгейр велел мне попробовать снова. Пробовать вновь и вновь, пока не FUS и RO не станут в моём сознании единым Криком. Я пробовал вновь и вновь, надрывал голос, медитировал, соединял и разъединял Слова в своих мыслях. Как же собрать их, в какой момент дать накопившейся Силе выход? Я понять не мог.

— Отдохни, — посоветовал Арнгейр. — После обеда продолжишь.

Мне снова предстояло готовить обед — но я не роптал. Такая помощь этим старикам даже доставляла мне какое-то удовлетворение, мне в целом давно начало нравиться готовить, этот процесс как-то успокаивал, становился сродни медитации. Мне становилось легче от того, что я делюсь с Арнгейром своей историей, сам Высокий Хротгар, несмотря на свою внешнюю мрачность, так же успокаивал, вселял умиротворение. В медитациях над Словами даже время текло по-другому, я мог разглядывать, ощупывать Крики, изучать их так, как не изучал заклинания.

— На Солстхейме мне удалось освоить два Крика полностью, у меня получалось их применять с первого раза. Почему у меня плохо получается сейчас?

— Возможно, тебе помогали драконьи души, — предположил старик. — Или что-то ещё, о чём я пока не знаю. Скажи, твои кошмары…

***

Ты хочешь узнать, но боишься. Я понимаю — моя история слишком дикая и слишком необычная, а мои кошмары — неотъемлемая её часть. Так слушай же. Ты можешь не принять мою историю. Можешь испугаться и попросить благого неведения. Это твоё право, Мастер.

Скаальская деревня на первый взгляд ничем не отличалась от обычной нордской. Такие же примитивные деревянные постройки, самый большой дом принадлежал вождю, где-то за оградой мирно паслась домашняя скотина. Разве что землю дикари не возделывают, и добычу предпочитают разделывать чуть ли не в самом центре своей деревни.

— Фрея!

Моя вынужденная спутница кинулась на зов, обняла звавшего её старика — по всей видимости, своего отца.

— Фрея, что случилось? Я почувствовал, как Камень Ветра освободился, и затем все начали возвращаться в деревню. И зачем сюда пришёл этот эльф?