Акмеисты. Стихотворения

Иванов Георгий Владимирович

«Островитянам строить тыны…»

Островитянам строить тыны,К тычку прилаживать лозу,Пока не выпустят вершиныВ туманах скрытую грозу.Предвестием гора дымится,Угрозою гудит прилив.Со страхом пахари за птицейСледят, соху остановив.И только девушки слепыеНе видят тучи, да и теЗаломят руки, как впервыеКачнётся Китеж на ките.Движение – любви избыток!О, Атлантида! О, Содом!В пророчестве летучих ниток —Кочевной воли прочный дом!Ноябрь 1922

Сумерки

Наполнен

молоком опал,Залиловел и пал бесславно,И плачет вдаль с унылых скалКельтическая Ярославна.Все лодки дремлют над водой,Второй грядою спят на небе.И молится моряк седойО ловле и насущном хлебе.Колдунья гонит на лунуВолну смертельных вожделений.Grand Saint Michel, protege nous! [2] Сокрой от сонных наваждений!Май 1922

2

Пресвятой Михаил, защити нас! (фр.) – Ред.

Эфесские строки

Флейта, пой! Пещеры сводыЗацвели волшебным мленьем:Рощи, копья, города,Тихо каплет дни и годыНаговорным усыпленьемГолубиная вода.Мреет сумрак. Свет на воле.Предначертанные тениЗа мерцанием зарниц.Горстью сыпь на угли соли!Спины, шеи и колени,Шелестенье тщетных лиц.Ток эфира бурей станет,Буря нежит ток эфира,Кошка львом и кошкой лев.Арфы трепет громом ранит.Полноте внимаешь мира,Бренный слух преодолев.Зоркий страж не видит леса,Тайноведенья урокиНеучёный раб принёс.Спим с тобой у врат Эфеса?Пробужденья скрыты сроки,И не лает чуткий пёс.Июль 1924

Смотр

«Победа» мечет небо в медь.Разбег весны, раскат знамён,Знакомой роскоши закон:Ходить, любить, смотреть, неметь,Как зажигательным стекломСтекляня каски блеск, мой взглядСледит, как в ней войска горятИ розовеет дальний дом.Труба, мосты, гремучий лёд…Не Пруссии ли то поля?И вдруг, дыханье веселя, —Сухой Флоренции пролёт.Пока идут… О, катер Мурр,Johannisberger Kabinett!Лак пролит на скользящий свет, —И жёлтым хлынул с лип H-dur.Мне гейзером опять хотеть…Вдруг капнула смолой слеза,Что я смотрел в твои глаза,А не в магическую медь.Февраль 1925

Северный веер

Юр. Юркуну

1

Слоновой кости страус поёт:– Оледенелая Фелица! —И лак, и лес, Виндзорский лёд,Китайский лебедь Бёрдсли снится.Дощечек семь. Сомкни, не вей!Не иней – букв совокупленье!На пчельниках льняных полейГолубоватое рожденье.

2

Персидская сирень! «Двенадцатая ночь».Желтеет кожею водораздел желаний.Сидит за прялкою придурковато дочь,И не идёт она поить псаломских ланей.Без звонка, через кухню, минуя швейцара,Не один, не прямо, прямо и простоИ один,Как заказное письмоС точным адресом под расписку,Вы пришли.Я видел глазами (чем же)Очень белое лицо,Светлые глаза,Светлые волосы,Высокий для лет рост.Всё было не так.Я видел не глазами,Не ушами я слышал:От жёлтых

обоев пелоШекспировски плотное тело:– «За дело, лентяйка, за дело».

3

О, завтрак, чок! о, завтрак, чок!Позолотись зимой, скачок!Румяных крыльев какая рань!Луком улыбки уныло рань.Холодный потик рюмку скрыл,Иголкой в плечи – росточек крыл.Апрель январский, Альбер, Альбер,«Танец стрекоз», арена мер!

4

Невидимого шум мотора,За поворотом сердце бьётся.Распирает муза капризную грудь.В сферу удивлённого взораАлмазный Нью-Йорк берётсяИ океанский, горный, полевой путь.Раскидав могильные обломки,Готова заплакать от весны незнакомка,Царица, не верящая своему царству,Но храбро готовая покорить переулокИ поймать золотую пчелу.Ломаны брови, ломаны руки,Глаза ломаны.Пупок то подымается, то опускается…Жива! Жива! Здравствуй!Недоверие, смелость,Желание, робость,Прелесть перворождённой ЕвыСреди австралийских тростников,Свист уличного мальчишки,И ласточки, ласточки, ласточки.

5

Баржи затопили в Кронштадте,Расстрелян каждый десятый,–Юрочка, Юрочка мой,Дай Бог, чтоб Вы были восьмой.Казармы на затонном взморье,Прежний, я крикнул бы: «Люди!»Теперь молюсь в подполье,Думая о белом чуде.

6

На улице моторный фонарьДнём. Свет без лучейКазался нездешним рассветом.Будто и теперь, как встарь,Заблудился ОрфейМежду зимой и летом.Надеждинская стала лужайкойС загробными анемонами в руке,А Вы, маленький, идёте с Файкой,Заплетая ногами, вдалеке, вдалеке.Собака в сумеречном залеЛает, чтобы Вас не ждали.

7

Двенадцать – вещее число,А тридцать – Рубикон:Оно носителю неслоПодземных звёзд закон.Раскройся, веер, плавно вей,Пусти все планки в ход.Животные земли, огней,И воздуха, и вод.Стихий четыре: север, юг,И запад, и восток.Корою твёрдой кроет другЖивительный росток.Быть может, в щедрые моряИз лейки нежность лью, —Возьми её – она твоя.Возьми и жизнь мою.1925

Владимир Шилейко

(1891–1930)

«Всё – тишина, и всё – покой…»

Всё – тишина, и всё – покой.Безмолвный час глубок и долог…Твоей ли нежащей рукойРазвёрнут сумеречный полог?Без силы вышел на крыльцо.Впиваю ночь – фиал Гекубы…Мне веют холодом в лицо —Твои ли нежащие губы?О, я узнал тебя, мой вождь, —И душных слёз уже не надо…Пролей мне, сердце, томный дождь,Овей лилею вертограда!

Муза

Ты поднимаешься опятьНа покаянные ступениПред Сердцем Бога развязатьТяготы мнимых преступлений.Твои закрытые глазаУнесены за край земного,И на губах горит грозаЕщё не найденного слова.И долго медлишь так, мертва…Но в вещем свете, в светлом дымеОкоченелые словаСтановятся опять живыми.И я внимаю, не дыша,Как в сердце трепет вырастает,Как в этот белый мир душаНа мягких крыльях улетает.1914