Ты прошла сквозь облако тумана.На ланитах нежные румяна.Светит день холодный и недужный.Я брожу свободный и ненужный…Злая осень ворожит над нами,Угрожает спелыми плодами,Говорит вершинами с вершинойИ в глаза целует паутиной.Как застыл тревожной жизни танец!Как на всём играет твой румянец!Как сквозит и в облаке туманаЯрких дней сияющая рана!4 августа 1911
«Бессонница. Гомер. Тугие паруса…»
Бессонница.
Гомер. Тугие паруса.Я список кораблей прочел до середины:Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,Что над Элладою когда-то поднялся.Как журавлиный клин в чужие рубежи —На головах царей божественная пена —Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,Что Троя вам одна, ахейские мужи?И море и Гомер – всё движется любовью.Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,И море чёрное, витийствуя, шумитИ с тяжким грохотом подходит к изголовью.1915
«Образ твой, мучительный и зыбкий…»
Образ твой, мучительный и зыбкий,Я не мог в тумане осязать.«Господи!» – сказал я по ошибке,Сам того не думая сказать.Божье имя, как большая птица,Вылетело из моей груди…Впереди густой туман клубится,И пустая клетка позади…1912
Я вздрагиваю от холода —Мне хочется онеметь!А в небе танцует золото —Приказывает мне петь.Томись, музыкант встревоженный,Люби, вспоминай и плачьИ, с тусклой планеты брошенный,Подхватывай лёгкий мяч!Так вот она – настоящаяС таинственным миром связь!Какая тоска щемящая,Какая беда стряслась!Что, если над модною лавкоюМерцающая всегда,Мне в сердце длинной булавкоюОпустится вдруг звезда?1912
Адмиралтейство
В столице северной томится пыльный тополь,Запутался в листве прозрачный циферблат,И в тёмной зелени фрегат или акропольСияет издали – воде и небу брат.Ладья воздушная и мачта-недотрога,Служа линейкою преемникам Петра,Он учит: красота не прихоть полубога,А хищный глазомер простого столяра.Нам четырёх стихий приязненно господство,Но создал пятую свободный человек:Не отрицает ли пространства превосходствоСей целомудренно-построенный ковчег?Сердито лепятся капризные Медузы,Как плуги брошены, ржавеют якоря, —И вот разорваны трёх измерений узы,И открываются всемирные моря!1913
«О свободе небывалой…»
О свободе небывалойСладко думать у свечи.– Ты побудь со мной сначала, —Верность плакала в ночи.Только я мою коронуВозлагаю на тебя,Чтоб свободе, как закону,Подчинился
ты, любя…– Я свободе, как закону,Обручён, и потомуЭту лёгкую коронуНикогда я не сниму.Нам ли, брошенным в пространстве,Обречённым умереть,О прекрасном постоянствеИ о верности жалеть!1915
«Не веря воскресенья чуду…»
Не веря воскресенья чуду,На кладбище гуляли мы.– Ты знаешь, мне земля повсюдуНапоминает те холмы.……………………Где обрывается РоссияНад морем чёрным и глухим.От монастырских косогоровШирокий убегает луг.Мне от владимирских просторовТак не хотелося на юг,Но в этой тёмной, деревяннойИ юродивой слободеС такой монашкою туманнойОстаться – значит, быть беде.Целую локоть загорелыйИ лба кусочек восковой.Я знаю – он остался белыйПод смуглой прядью золотой.Целую кисть, где от браслетаЕщё белеет полоса.Тавриды пламенное летоТворит такие чудеса.Как скоро ты смуглянкой сталаИ к Спасу бедному пришла,Не отрываясь целовала,А гордою в Москве была.Нам остаётся только имя:Чудесный звук, на долгий срок.Прими ж ладонями моимиПересыпаемый песок.Июнь 1916
Декабрист
– Тому свидетельство языческий сенат:Сии дела не умирают! – Он раскурил чубук и запахнул халат,А рядом в шахматы играют.Честолюбивый сон он променял на срубВ глухом урочище Сибири,И вычурный чубук у ядовитых губ,Сказавших правду в скорбном мире.Шумели в первый раз германские дубы,Европа плакала в тенетах,Квадриги чёрные вставали на дыбыНа триумфальных поворотах.Бывало, голубой в стаканах пунш горит,С широким шумом самовара,Подруга рейнская тихонько говорит,Вольнолюбивая гитара.Ещё волнуются живые голосаО сладкой вольности гражданства,Но жертвы не хотят слепые небеса.Вернее труд и постоянство!Всё перепуталось, и некому сказать,Что, постепенно холодея,Всё перепуталось, и сладко повторять:Россия, Лета, Лорелея.1917
«Ещё далёко асфоделей…»
Ещё далёко асфоделейПрозрачно-серая весна,Пока ещё на самом делеШуршит песок, кипит волна.Но здесь душа моя вступает,Как Персефона, в лёгкий круг,И в царстве мёртвых не бываетПрелестных загорелых рук.Зачем же лодке доверяемМы тяжесть урны гробовойИ праздник чёрных роз свершаемНад аметистовой водой?Туда душа моя стремится,За мыс туманный Меганон,И чёрный парус возвратитсяОттуда после похорон!Как быстро тучи пробегаютНеосвещённою грядой,И хлопья чёрных роз летаютПод этой ветряной луной.И, птица смерти и рыданья,Влачится траурной каймойОгромный флаг воспоминаньяЗа кипарисною кормой!И раскрывается с шуршаньемПечальный веер прошлых лет;Туда, где с тёмным содроганьемВ песок зарылся амулет,Туда душа моя стремится,За мыс туманный Меганон,И чёрный парус возвратитсяОттуда после похорон!1917