Аксиома Эскобара: вес не имеет значения
Шрифт:
Отложив ложечку в сторону, с грустным вдохом Пабло встал из-за стола и отправился в туалет, сокрушенно мотая головой. Все эти мысли сбивали с толку. Слишком много вопросов, и совершенно недостаточно времени в сутках, чтобы всем этим заниматься.
Но все изменилось, когда Пабло проходил мимо столика с русским. Именно в этот момент тот, не отрывая взгляда от пару минут назад запрошенного меню, произнес нараспев:
— Ведь было все у нас всерьёз, второго сентября…
Глава 24
— Que te follen, — еле слышно прошипел своему отражению в зеркале Пабло. В пустом
Подумать только, и он еще весь на пафосе обдумывал, какой советский разведчик некомпетентный, и как же тот умудрился накосячить в слежке! А сам-то обделался просто на гениальном уровне! Что дальше, соберешь стадион в Медельине и споешь ему «Группу крови»? Или там «Белые розы»?
Хотелось врезать кулаком по стеклу, но пока что удавалось себя контролировать. Кроме того, снова захотелось выкурить сигарету или две, но это желание Пабло задавил уже походя. Хотя мелькнула, конечно, мыслишка, плюнуть и все же поддаться искушению.
Надо было сосредоточиться, но три части — и основная, самого Эскобара, и вторичные, серба и русского, — требовали слишком разного. Эскобару хотелось русского просто прикончить и выбросить в Токийский залив. Русский желал контакта, а серб не мог определиться и предполагал, что лучшим решением будет просто-напросто свалить.
Пабло терялся в этих набегающих мыслях, но все же пытался прикинуть последствия.
Убийство — точно не вариант, на самом деле. Наверняка русский уже сообщил о нем «куда следует». Информация уже «подшита в папочку», и стоит ему исчезнуть, как взгляд могущественной советской разведки превратится из слегка заинтересованного в пристальный. А этого не нужно ни ему, ни его бизнесу. Особенно сейчас, на этапе столь мощного масштабирования.
Контакты с якудза оказались исключительно интересными. Инагава согласился на огромную часть условий, особенно после того, как в подконтрольным его группировке ночным клубам протестировали «экстази». Настоящий эксклюзив, который давал просто дикий выхлоп. Кокаин якудза тоже интересовал, но в гораздо меньшей степени.
Первоначальная сделка про сотню тысяч таблеток превратилась в сделку на миллион в месяц на ближайшие полгода — с последующим увеличением. Хотя сам Эскобар думал, что якудза увеличат закупки минимум втрое уже к ноябрю.
Миллион доз в месяц — это от 3 до 8 миллионов долларов выручки. Копейки на фоне его основных доходов. Вот только сам Пабло был убежден, что через год-другой обороты вырастут минимум в десять раз. А дальше, вместе с ростом японской экономики, еще сильнее. Полмиллиарда выручки в год от Японии, причем, самое приятное, якудза в основном будут расплачиваться «белыми» деньгами. И влиянием в корпорациях, что вообще самое важное.
Абсолютно белые и чистые миллиарды в купе с превратят Пабло в самого богатого человека в мире уже к концу восьмидесятых, причем легального. Но вот это вот всё теперь под угрозой из-за собственного обсёра, с которым совершенно непонятно было, что делать!
Умывание холодной водой немного помогло. Имбирный леденец, совершенно просто ядрёный, тоже помог прочистить голову. Сделав несколько глубоких вдохов, Пабло успокоился.
Убить русского он не может. Сбегать — это не в его стиле. Он, в конце концов, в той
Пригладив слегка растрепавшуюся шевелюру, Пабло вытер лицо бумажным полотенцем и оскалился. Зеркало послушно оскалилось в ответ. Будет, наверное, непросто и рискованно, но хуже, чем в прошлой жизни наверняка не будет.
Уверенным шагом направившись к выходу, колумбиец едва не столкнулся с входящим в туалет мужчиной — как раз советским разведчиком. Тот ничего не сказал, только улыбнулся и аккуратно отодвинул Пабло в сторону, в узком коридорчике протиснувшись к раковинам и кабинкам. И именно в этот момент Эскобар почувствовал, как в карман его пиджака легла записка. Никак не показав, что он это осознал, Пабло спокойно вернулся за столик, где продолжил поедать десерт, заказав себе еще и мороженного.
Максим Ян вышел из туалета через несколько минут и, расплатившись, покинул ресторан. Сам Пабло наслаждался едой еще почти полчаса после этого, прежде чем подозвал официанта и попросил счет. Чаевые уже привычно оставлять не стал — в Японии это было просто не принято, так что он, не торопясь, отправился к выходу. Там, на парковке чуть в стороне от заведения, его ожидал водитель.
Плюхнувшись на заднее сиденье, Пабло удержался от того, чтобы вытащить из кармана записку, опасаясь того, что за ним следят. Мало ли кто и что увидит и поймет — включая водителя. Поэтому Пабло попросил отвести его в Гиндзу — район японской столицы, знаменитый своими элитными бутиками, где можно было бы «слегка пошопиться». В конце концов, если он накупит подарков жене и ребенку, а также маме, брату и прочей родне, то никто не удивится. Совершенно же нормальный поступок.
А заодно можно будет приобрести чего-нибудь и себе — например, модный джинсовый костюмчик из японского денима или что-нибудь в этом роде. А перед покупкой следует что? Правильно — примерка. И там, в примерочной, он и просмотрит записку, практически без риска, что это кто-то увидит и неправильно (или правильно — тут уж как посмотреть) интерпретирует.
За окном мелькал дневной Токио, без ночной неоновой подсветки несколько серый и неприглядный. Это несколько успокаивало, позволяя Пабло размышлять, что он будет со всем этим делать. Он уже почти на сто процентов внутренне согласился на то, что пойдет на контакт. Вот только была одна серьезная проблема: Левченко.
Станислав Левченко был перебежчиком, в октябре 79-го сбежавшего в США. Точнее, он пришел в американское посольство в Японии и предложил американцам свои услуги. Тогда японская сеть советской разведки практически рухнула — предатель сдал в районе двухсот человек, от штатных сотрудников до сочувствующих.
Сбегал он как раз здесь, в Токио, где несколько лет работал под прикрытием, изображая из себя корреспондента журнала «Новое время». Работал более чем успешно (став, в частности, первым советским журналистом в Национальном пресс-клубе), хотя и имел конфликт с заместителем местного резидента, Владимиром Пронниковым.