Актриса
Шрифт:
Мы опустились на ложе. Она сбросила халат, отпустивший на волю голое тело. Села верхом на меня, как римская всадница. Собственно, эта поза так и называется. (С древних времен.) Я уже был возбужден — от прохлады воздуха, обнаженного тела, ее груди, ласкающей меня сосками и верхушкой. Я начал извиваться. Она поняла, что больше ждать не следует, и ввела его в себя. Привстав на коленях, она начала медленно двигаться: сначала трусцой, потом аллюром и вскоре бешеным галопом. Ее грудь летала по воздуху, голова забрасывалась,
Я попытался схватить ее голое тело. Но дикая радостная боль пронзила меня. И в этот момент я услышал крик:
— Алексей! Я твоя!..
Судорога скрутила ее взлетевшее тело, и она, застыв на мгновение, с размаху, плашмя, накрыла меня собой, как будто закрывая от стрелы или копья.
Грудь вмялась в мою, плечи вздрагивали, она замерла. Мои пальцы гладили бусинки пота на ее позвоночнике. Я чувствовал, как все еще истекаю внутри. Было абсолютное молчание. Потом она шевельнулась.
— Так, в ванну принимать душ!.. — пошутил я.
— Вас это раздражает? — Ее губы касались моей шеи.
— Что вы, наоборот, даже забавно.
— Я рада, что забавляю вас.
— Тая, вы же взрослая женщина…
— Хочу быть маленькой девочкой.
Этого она как раз совершенно не хотела.
— Вернее, маленьким мальчиком, как вы хотите.
— Я разве хочу? Таиса?
— Алеша, у меня к вам единственная просьба: зовите меня Таей.
— Вам не нравится Таиса?
— Это как-то слишком официально. У нас супругу правителя так зовут: Таиса Сергеевна.
— Как вам угодно, — согласился я. А про себя подумал: а Тая — слишком фамильярно, нет породы в имени.
— Скажите что-нибудь, — прошептала нежно она.
— Вы так понеслись, я думал, вас уже не остановить.
— Я прошу прощения, я совсем забылась…
— Почаще забывайтесь…
Я почувствовал, как губы ее сложились в улыбку.
Вдруг она поднялась на локтях:
— Простите, я должна принять душ или…
Она не договорила и выскользнула в ванну. После душа она обняла меня за плечи, подняла и привела за стол.
За столом она торжественно объявила:
— Теперь, я думаю, самое время — выпить на брудершафт.
Ее рука стала наполнять сосуды.
— Вы останетесь у меня?..
— Это просьба?
— Нижайше прошу. — Она опустила голову.
— Кто-то не хотел кого-то видеть два дня.
— Я просто не почувствовала вина… Алеша, я думала, что это уже пройденный этап.
— Мы его еще долго проходить будем.
Наши взгляды встретились. Где ты, Аввакум? Укрощение диких зверей под руководством…
— Не зная еще вас, я почему-то вам верю.
Я взял телефон-трубку и набрал номер.
— Мама, я в гостях, далеко,
Она рассмеялась. «Ты приедешь на метро?!» Я не был в метро тринадцать лет.
С метро у меня были связаны свои воспоминания… Я пожелал ей спокойной ночи и попрощался.
— Она так поздно не спит?
— Читает до четырех ночи.
Таиса подняла свой бокал (в третьем лице я могу называть ее так — Таиса).
— Выпьем за этот вечер. Он был необыкновенный.
Она завела руку, согнутую в локте, переплетя с моей. В водке плавал кусок льда. Руки перекрестились, и каждый выпил до дна. По традиции. Она потянулась губами, и мы поцеловались, скрещивая капельки водки и джина.
— Алексей — ты!
— Тая — …вы.
— Скажи мне ты, скажи мне ты!
Я пытался заставить свой язык, но он не выталкивал местоимение. Ты.
— Эх, ты! — сказала она и языком лизнула мои губы. — У тебя очень вкусные губы. — Ее глаза надолго погрузились в мои.
В окне, далеко-далеко, занималась почти невидимая, еще темная заря.
До рассвета они еще раз спустились в долину утех и поднялись на вершину наслаждений.
— Как сделать так, чтобы эта ночь не кончалась?.. — спросила актриса.
Утром, пока я принимал душ, она уже приготовила завтрак. С дымящимся ароматным чаем.
За целый 1990 год моя бывшая жена ни разу не предложила мне чашки чая.
Я пью душистый аромат. Какой день сегодня — суббота или воскресенье? И смотрю на свое безумное расписание в понедельник: три журнала, два издательства, одна газета.
— Как вам чай?
— Прелестный, прекрасный, чудесный, божественный!
— Я серьезно?
— И я!
Она внимательно смотрит на меня.
— Вы удивительный мальчик. Я таких не встречала. Никогда. Налить еще?
— С наслаждением. Тая, а когда отборочные туры в Таировском?
Она снимает трубку.
— Здравствуйте, это говорит Тая Буаш. Вы не скажете, когда прослушивания в училище? Сегодня? А во сколько? — Она вешает трубку, вернее, кладет ее плашмя на стол.
— В два часа. Хотите пойти?
— А вы? — спрашиваю я.
— Вы — мой повелитель, ваше желание — закон…
— Очень хочу, всю жизнь мечтал оказаться по другую сторону рва.
Она, по-моему, не поняла, но не стала расспрашивать. Она вообще никогда ничего не расспрашивала.
— Вам нужно на кладбище?
— Да, я каждый день езжу…
Тая идет к своей мягкой кожаной сумке с узорами, достает и протягивает ключи от машины.
— Мне неудобно, — говорю я.
— Я для вас и взяла, — тихо говорит она. — Чтобы вы не нервничали на каждом углу нашей гостеприимной столицы. Не понимая загадку без разгадки: почему машины не останавливаются.