Актриса
Шрифт:
Естественно, что для вдовы он тоже ничего не сделал.
— Необычный рассказ, — сказала моя слушательница. — Что стало с английским переводом?
— Ничего, лежит у меня среди книг талантливых писателей, умнеет.
— За ваш будущий успех! Можно я вам положу кусочек помидора и ломтик сыра?
Я поцеловал ее руку. Мне так непривычна была забота. Что меня кто-то спрашивал… Что я кого-то волновал.
Мы выпили, и я взял в рот волшебный помидор: вкус был божественный.
— Я
— Я тоже, — призналась она.
— Но похоже, это помогает в общении. Алкогольные души. — Она потянула свой джин, зазвенели льдинки.
— Лишь бы вашему внутреннему состоянию это не мешало.
— Наоборот, помогает забыться.
— А есть от чего?
— Вы обо мне слишком заботитесь.
— Что вы, пустяки. Никогда не бывает слишком. К тому же мне нужно ехать в Нью-Йорк…
Я рассмеялся. И посмотрел на рюмки.
— Когда-то я читал классную пьесу «Алкоголики с высшим образованием», которая начинается так: «Сейчас это выпьем, и сразу бежать в магазин».
Она рассмеялась.
— Когда будете в Нью-Йорке, дам вам почитать.
— Я не предполагала, что вы планируете увидеться там.
— Ну, один раз вас нужно будет вывести куда-то — в ресторан.
— Если вы мне обещаете, что только один!
Ее глаза радостно сияли. Большие глаза. Чуть навыкате.
Мне нужно было выйти, и я встал, извинившись.
— Можно подавать горячее?
— Можно, но осторожно, — сказал я. Если бы я знал, что будет на горячее. И как горячо!
Актриса зажгла свет в ванной, который включался в коридоре. Я вечно путал и был тронут ее предусмотрительностью. Я вошел и начал мочиться — естественный процесс, и вдруг из … пошли белые комки и хлопья. Какая-то сильная, колющая резь.
От боли и неожиданности я невольно вскрикнул, она сразу вошла в ванную.
— Что случилось?
Я показываю ей его: бело-мутная жидкость выступает с конца.
— Вам больно? — Она целует меня в шею.
— Что вы, мне приятно.
— Что это?
— Вариантов может быть два, если я не забыл еще азы венерологии: гонорея или трихомоноз. Но так как боль пока терпима, я думаю, второе.
Я не могу поверить!.. И смотрю в ее глаза. Потом надавливаю на конец — белое вещество выходит снова.
— Выйдите, я заправлюсь…
Она бесшумно выходит.
Я беру туалетную бумагу… Выхожу и сажусь за стол. Смотрю на часы: девять вечера, я не знаю ни одного врача в этом городе. Папины однокашники уже давно умерли либо не практикуют.
Она вопросительно, с тревогой смотрит на меня.
— Кажется, мы не едем на море. Кажется, мы вообще никуда не едем.
Мне предстоял разговор, за
Она внимательно ждала. Как женщина ее рода, уровня и класса…
— Когда вы были в последний раз и с кем? С кем, я думаю, не важно.
— Год назад, он архитектор, — спокойно ответила она.
— Год назад?! Я сомневаюсь…
— У меня нет причин вам говорить неправду, это ничего сейчас не изменит.
Логичная девушка. Я начинал заводиться.
— Когда вы были в последний раз у гинеколога?
— Года полтора тому назад.
— Вас что, здесь не учат, что женщине нужно ходить на гинекологический осмотр раз в полгода?
Она улыбнулась:
— Вы давно уехали.
— И за целый год, если верить вашей версии (она вздрогнула), вы ни разу не почувствовали никакой рези, раздражения, неприятных ощущений, выделений или запаха??? Словом, ничего!..
— Абсолютно, — искренне ответила она.
Восклицание подарило мне маленькую, но надежду: может, это вульгарный уретрит, реакция канала, перепил водки — я никогда не пил столько.
— Таиса, я не могу поверить, что из девяти миллионов человек вы нашли себе одного, который должен был заразить вас этой дрянью.
— Он был на редкость воспитанный человек, из очень известной семьи. Папа его построил много зданий для Империи. Мы провстречались шесть месяцев…
— Вы понимаете, что такую дрянь подхватывают мужики обычно от самых последних блядей, шлюх и потаскух, которые спят с кем попало.
Она никак не отреагировала и спокойно спросила:
— Что это за заболевание?
— Трихомоноз — это венерическое заражение.
— Я никогда не слыхала про такое.
— Вы что, серьезно?
— Думаю, что да. А как оно передается?
— Путем полового акта. Или — акта полового. Как правило. Весьма редко через воду: озеро, бассейн, море.
— Я не была на море два года, — сказала она, подумав.
Когда-то я думал, что прибью ту, которая наградит меня первый раз венерическим заболеванием.
Кто б мог подумать, кто будет первой. Мне хотелось ей сделать больно, как было больно мне внизу. Но не физическая боль волновала (когда-то мне вогнали железный кол в голову по ошибке, и я не плакал), а душевная. Я никогда в жизни не болел грязным заболеванием, и — глупо, но очень гордился этим, это давало ощущение чистоты и незапятнанности. А теперь… Я не мог поверить, что эта девушка, актриса, дочь известного режиссера могла наградить меня, как последняя шлюха. Впрочем, мир искусства здесь — большой бардак.