Аквамарин
Шрифт:
— Я никуда не пойду, пока не узнаю, какого черта…
Джонни вдруг резко развернулся, подхватил Лив поперек туловища, легко поднял, как пушинку, и вынес за дверь, игриво подмигнув:
— Лив, иди уже, не мешай взрослым дяденькам вести непринужденную беседу! Спокойной ночи!
И он громко захлопнул дверь прямо у нее перед носом. Лив гневно уставилась на дверь и забарабанила что есть мочи:
— Эй! Эй, Джонни, Макс, открывайте, или я вас там на всю жизнь замурую, идиотов! Вот же индюки надутые! Только выйдите, я вам тут такое устрою!
Кипя от гнева, Лив последний раз ударила кулаком
— Ну и что это было, Джонни? Какого черта ты лезешь не в свое дело? — недовольно, тихо спросил Макс.
— Ты знаешь, Макс, я бы не стал вмешиваться, но… Лив! Я не могу позволить тебе играть с ней, я в ответе за нее! Она мне доверяет. — серьезно и тихо проговорил Джонни. — Если бы я не знал тебя и твое отношение к женщинам…
Лив вдруг удивленно уставилась на дверь. А ведь ей и в голову ни разу не приходило, что он может просто играть с ней, как с очередной новой игрушкой, чтобы получить свое, а потом потерять к ней интерес и забыть за ненадобностью… Лив крепко обхватила себя за плечи, стиснув зубы. Ну что за глупая, наивная дура? Верит в то, что можно зацепить такого красавчика и влюбить в себя навечно, а на самом деле… Стоп. Что он там отвечает? Лив напряженно прислушалась, приложив ухо к стене.
— Джонни, не будь идиотом! Ты что, действительно думаешь, что ради одного или двух свиданий и парочки ночей с «очередной» девочкой я готов рисковать жизнью, сливая информацию о своей мафиозной семье, хранить ее секреты от своей же семьи и подыгрывать в смертельно опасных затеях? Ты может не заметил, но она мне нравится!
Лив ощутила, как ее душа раскрывает крылья и летит, летит куда-то вперед… Она вдруг заметила, что счастливо улыбается, мечтательно глядя в пространство и почти не слушая, о чем они говорят дальше… Она ему нравится! Нравится! О Боже мой, Пресвятая Дева Мария, неужели это происходит с ней??
— Ты серьезно? — спросил Джонни.
— Джонни. Можешь не волноваться за нее. Я никогда ее не обижу. — жестко и серьезно проговорил Макс. Лив улыбалась и тихо и незаметно, сидя, танцевала… Ей хотелось бегать по квартире и кричать, но она с трудом сдерживала себя.
— Имей ввиду, Макс. Я обещал ей, что сделаю ее жизнь лучше, и если ты только попробуешь сделать ей больно, я сотру тебя в порошок. — угрожающе проговорил Джонни, и Лив снова тепло заулыбалась уже от прилива нежности и благодарности к нему.
— Договорились. Но Джонни. — пауза. — Это моя женщина. — вдруг с нажимом произнес Макс, и Лив обхватила голову руками, чтобы сдержать восторженный писк. Правда… тут вопрос… Зачем он это говорит? Ведь разве и так не понятно?..
— Я знаю. — спокойно ответил Джонни.
— А она знает? — вдруг спросил Макс, и Лив непонятливо уставилась на дверь.
— О чем?
— О том, как ты к ней… — голос Макса вдруг прервался на самом интересном месте, потому что Лив, весело дрыгая ногами, вдруг устроила мини-катастрофу, случайно задев ногой один из пуфов, который резко завалился на бок с глухим стуком и упал прямо на стоящую около него полупустую бутылку бурбона, эффектно завалившуюся на небольшой клочок старого паркетного
— Черт подери! — тихо выругалась Лив и в этот момент дверь спальни отворилась и две пары коварных, прищуренных, но улыбающихся, красивых глаз уставились на нее сверху вниз.
— Я так и знал! — с улыбкой проговорил Джонни. — Тебя в пансионате не учили, что подслушивать нехорошо, Оливка?
Лив сделала наивное лицо, но счастливую улыбку с ее лица стереть никто не мог. Она подняла большие, искренние аквамариновые глаза на Джонни и Макса (что касается последнего, то он смотрел на нее с ухмылкой), и, гордо откинув волосы за спину, невозмутимо сказала:
— Я ничего не слышала! Мне вообще показалось, что вы там уснули… Ну ладно, я спать, всем пока! — и Лив подскочила, избегая смотреть на Макса, и как можно скорее скрылась в своей комнате, услышав вслед:
— Ага, не слушала она, как же. Ну теперь, Макс, это не только моя головная боль…
Глава 22
На следующий день Лив проснулась поздно, время уже подбиралось к обеду. Полночи она лежала, сгорая от своих новых невероятных чувств и эмоций… Она вспоминала их поцелуй и вздыхала, жалея, что ей так скоро пришлось уйти. С другой стороны, она пока не могла согласиться на большее. Как Макс воспримет то, что у нее никогда никого не было? Понравится ли ему с ней? А самое главное — захочет ли он ее, зная, что она еще… Нет, Лив не могла даже в своей голове произнести это слово. Ей недавно исполнилось двадцать три года. В это время многие девушки уже выходят замуж и рожают детей. А она… Такая сильная и смелая, но боится такой ерунды… Ко всему прочему, бесконечно динамить его она тоже не сможет, да и не хочет этого… Мучаясь в своих противоречивых мыслях, Лив уснула только под утро и теперь с трудом разлепила глаза, слыша, как кто-то барабанит в дверь.
Поморщившись от громкого звука, она встала и, накинув поверх изящной, коротенькой комбинации халатик и с трудом запахнувшись в него, открыла дверь, тут же дико покраснев, вспомнив, как ужасно она сейчас выглядит.
Перед ней, развязно и самоуверенно облокотившись о косяк локтем, стоял Макс собственной персоной в серой, обтягивающей футболке и дорогих фирменных спортивных штанах, сунув другую руку в карман. Но даже не его горящие игривым и страстным огнем синие глаза привлекли взгляд девушки, а темно-красная шикарная роза на длинной ножке, которую он держал в зубах. Лив шокировано уставилась на него, с трудом подавив зевок, а Макс сияюще и очень притягательно улыбнулся и, достав цветок изо рта и протянув девушке, весело проговорил:
— Доброе утро, моя белоснежка!
Лив не смогла сдержать улыбку, учитывая, что ее сердце рвалось на части от радости и простого женского счастья, но нужно быть самой собой, иначе она может ему разонравиться. Усмехнувшись, Лив взяла розу и, вдохнув ее аромат, проговорила:
— Повадки заправского бабника. Очень романтично. — и она развернулась и захлопнула за собой дверь прямо перед носом Макса, который тут же поскребся и шутливо обиженно спросил:
— Эй, милая, а как же поцелуй?