Аламут
Шрифт:
Сулейман схватил ибн Тахира за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.
"Ты знаешь?"
"Конечно. Наим рассказал нам".
"Тогда вы также знаете, в чем заключается мой долг".
Он вырвался из его хватки. Он поднял сумку, в которой лежали вещи, переданные ему Хасаном.
Юсуф и Сулейман удрученно смотрели на него.
Джафар кивнул Наиму. Они вдвоем вышли из комнаты.
"Это трудно, но я должен молчать", - сказал ибн Тахир, когда они остались одни.
"По крайней мере, скажите, вернемся ли мы в рай".
Голос Сулеймана был умоляющим и беспомощным.
"Будьте терпеливы. Делайте все, что прикажет вам Саидуна. Он заботится обо всех нас".
Он попрощался с ними обоими.
"Мы - федаины, - добавил он, - те, кто жертвует собой. Мы видели награду, поэтому не боимся смерти".
Он
Он нашел укромное место и переоделся там. Все, что не собирался брать с собой, он сложил в сумку, которую положил в углубление и обложил камнями.
Он взглянул на себя. Да, он никак не мог оставаться прежним ибн Тахиром. Он был Османом, студентом университета в Багдаде, учеником аль-Газали. Черные брюки, черная куртка, черный головной убор. Это был цвет суннитов, неверных, врагов исмаилитской веры. Он нес книгу и письмо с кинжалом в раздувающихся рукавах. Через бедро он нес сумку с водой и ранец с провизией.
Он отправился на юг. Он ехал весь день и половину ночи, пока не вышла луна. Затем он нашел место для ночлега среди камней. На следующее утро с вершины хребта он заметил в долине большой лагерь - авангард армии султана. Он обошел их стороной и к вечеру прибыл в Рай.
В таверне, где он собирался провести ночь, он узнал, что эмир Арслан Таш наконец-то готовится напасть на Аламут и что вся армия движется к горам - по приказу султана, чтобы отомстить за позорное поражение турецкой кавалерии. О великом визире он ничего не узнал.
Ему не терпелось уснуть. Дрожащими руками он развязал сверток и достал из него первую из таблеток, которые Хасан дал ему в дорогу. Он проглотил ее и стал ждать, когда она подействует.
И снова появилась таинственная сила. На этот раз он уже не чувствовал той слабости, что в первый раз. Он подумал о Мириам, но его внимание привлекли совсем другие образы. Перед ним возникли гигантские квадратные здания с высокими башнями. Они сверкали своей ослепительной белизной. Затем они начали таять, словно невидимая рука дробила их на составные части. Возникли новые города, и круглые купола засияли яркими красками. Ему казалось, что он - всемогущий правитель, контролирующий все это. Наступил кульминационный момент, за которым последовали усталость и сон. Проснувшись поздно утром, он почувствовал себя так, словно ему отдавили руки и ноги. Почему он не проснулся, как в первый раз?
"Я должен идти. Быстро!" - сказал он себе.
Он объехал свой родной город. Он боялся воспоминаний. Голова была тяжелой, солнце безнадежно било в глаза. Мысли затуманились, впереди отчетливо виднелся только пункт назначения и все, что с ним связано. У него было только одно желание: как можно быстрее найти место для ночлега, вытянуться, проглотить пилюлю и отдаться ее чудодейственной силе.
В окрестностях Хамадана он настиг отряд вооруженных всадников. Он присоединился к их повозкам.
"Откуда ты идешь, Пахлаван?" - спросил его сержант.
"Исфахан. Вообще-то меня прислали из Багдада с просьбой к великому визирю. Но в Исфахане я узнал, что он отправился по этой дороге вслед за султаном".
"Вы ищете Его Превосходительство Низама аль-Мулька?"
Сержант сразу же стал проявлять больше уважения.
"Да. У меня к нему просьба. В Исфахане есть и другие люди".
"Тогда пойдемте с нами! Его превосходительство находится в Нехавенде, там сейчас военный лагерь. Там собирают отряды. Говорят, он собирается идти на сам Исфахан".
"В столице я чуть не попал в руки того, другого. Совершенно случайно в таверне я узнал, что его превосходительство куда-то уехал. Уж не в связи ли с каким-то конфликтом, в котором замешаны неверные?"
"Вы имеете в виду исмаилитов? Они не опасны. Эмиры Арслан Таш и Кызыл Сарик позаботятся о них. На кону более важные вещи".
Ибн Тахир направил свою лошадь
"Я не знаю, какие более важные вещи вы имеете в виду".
"По слухам, идет ожесточенная борьба за наследство. Низам аль-Мульк хочет, чтобы наследником султана стал первенец Баркиарок. Но султана оказывает давление на Его Высочество, чтобы он пообещал наследство ее сыну Мухаммеду. Армия и народ за Баркиарока. Я однажды видел его. Вот настоящий мужчина для вас. Солдат с головы до ног. Каким будет Мухаммед, никто не может знать. Он едва вышел из колыбели".
Прежде чем они достигли Хамадана, ибн Тахир узнал все, что говорили люди и солдаты об интригах при дворе. В городе он узнал, что султан уже покинул Нехавенд и направляется в Багдад. Он оставил повозки сержанта и квартирмейстера, снова переночевал на постоялом дворе, а затем сменил лошадей и поскакал дальше в сторону Нехавенда.
С четырех концов королевства в военный лагерь под Нехавендом прибывали отряды. На широкой, выжженной солнцем равнине было разбито несколько тысяч палаток. Лошади, мулы и верблюды хрумкали сухую траву, табунами носились по лагерю, вкапывались в землю и убегали от конных стражников. Тысячи голов крупного рогатого скота, коз и овец содержались в огромных загонах. По утрам пастухи перегоняли стада на холмы, где еще зеленели пастбища. Отряды солдат скакали от деревни к деревне, собирая и грабя корм для скота и все, что было хоть сколько-нибудь съедобно.
В центре лагеря было большое пустое пространство. На этом месте всего несколько дней назад стояли палатки султана. Об этом свидетельствовали вытоптанная земля и большие кучи пепла, оставшиеся от костров, которые разжигали и поддерживали сопровождающие императора.
Оставался только один шатер. Большой, роскошный зеленый шатер - жилище великого визиря.
За последние месяцы, прошедшие с момента утраты благосклонности хозяина, Низам аль-Мульк заметно постарел. Хотя ему уже перевалило за семьдесят, он до самого конца оставался исключительно здоровым и крепким. Все восхищались тем, как крепко он держался в седле. Он держал бразды правления государством в своих руках уже более тридцати лет. Отец нынешнего правителя, султан Алп-Арслан-шах, назначил его визирем и никогда об этом не жалел. Умирая, он рекомендовал должность визиря своему сыну и наследнику. Один из титулов, который тот ему присвоил, был ата-бег, или "отец короля". Визирь установил мир на границах, провел дороги через всю страну, построил города, мечети и школы, регулировал налоги и поднял уровень безопасности и благополучия в стране до небывалой степени. Он пользовался безоговорочным доверием правителя, пока не поссорился с молодой султаншей из-за престолонаследия. Еще до этого его соперники и недоброжелатели пытались очернить его имя перед императором. Но султан их не слушал. Он пожаловал своему визирю все богатства, накопленные им за время службы. Он также позволил Низаму аль-Мулку поставить двенадцать своих сыновей на самые высокие посты в стране. Но Туркан Хатун в конце концов удалось доказать султану, насколько капризными были действия визиря, как он обращался с ним, своим господином, словно со школьником, и как безжалостно он злоупотреблял своей властью. Самым ярким примером такого своеволия визиря стал поступок его старшего сына Муад-у-долаха. Султан посоветовал ему принять на службу некоего Адиля. Сын визиря отказался, заявив, что этот человек не подходит для этой должности. "Неужели я такой полный ноль в своей собственной стране?!" - воскликнул султан. Он немедленно приказал сместить сына визиря и назначил на его место того самого Адиля, которого сын отверг. Такое поведение глубоко оскорбило визиря. Он позволил себе несколько горьких слов о неблагодарности правителей. Эти слова были доведены до сведения султана, что еще больше разозлило его. Он пригрозил отобрать у Низама колчан, перо, тушь и кисть - символы ранга визиря. "Я с радостью отдам султану свой колчан и кисть", - с горечью сказал визирь. Мир и процветание этой страны - моя заслуга". Когда море еще было бурным, Его Высочество оказал мне доверие. Теперь, когда волны успокоились, а небо прояснилось, он прислушивается к моим критикам. Но очень скоро он поймет, насколько тесно колчан и кисть в моих руках связаны с его короной". Эти слова привели султана в еще худшее расположение духа, а признание визиря в том, что он исказил сведения о способностях Хасана, настолько ранило гордость султана, что он в порыве гнева сместил визиря.