Алби
Шрифт:
Рифус слез с матраса и сел перед ней на корточки.
— Я же сказал тебе, я ожидал от тебя этих вывертов. Ожидал. Знал, что когда-нибудь ты сорвёшься. Ничего удивительного. Ну выстрелила. Покусилась, так сказать. Ну и всё. Пар выпустила, теперь можем жить спокойно. Я, во всяком случае.
— Ты не понял, — сквозь слёзы прошептала Алби, — я выстрелила... В живого человека...
— Ах вот оно что, — Гарт привычным движением схватил её за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, — вот, значит, откуда такая истерика. Десять заповедей и все дела... Понятно. Тут ничем помочь не могу.
Она смотрела на него, шмыгая носом и поминутно кусая губы.
— Я больше так не буду... — едва нашла она в себе силы пробормотать, — нет, никогда больше... никогда...
— Ну вот и хорошо. А теперь отбой.
«Он даже не понял. Господи, он даже не понял...
Через некоторое время она вновь почувствовала настоятельную потребность выйти наружу. «Разбудить? Нет. Вообще... не буду с ним больше разговаривать. Он чудовище и делает чудовищем меня. Я не хочу его даже видеть... Так пойду. Ничего со мной за пару минут не случится».
Она как можно тише натянула майку и штаны и, не дыша, осторожно повернула в замке длинный ключ и отодвинула тяжёлую щеколду. Немного приоткрыв дверь, Алби проскользнула в щель и с удивлением обнаружила, что уже светает. Розоватые отблески отражались в бесчисленных капельках росы, усеявших хвощи, лианы и листья, мох в рассветном зареве горел императорским пурпуром, кое-где расцвеченным яркими пятнами раскрывающихся цветов с дурманящим запахом. Эта величественная картина так заворожила Алби, что вытеснила из головы даже ужас её недавнего покушения на Гарта. Она чуть было не забыла, зачем вообще вышла, и только через несколько секунд опомнилась.
Она огляделась в поисках места поукромнее и чуть не рассмеялась. Поукромнее! Здесь этот термин как-то неуместен. А вот... побезопаснее... это да. Алби чуть было не наступила на опутанный лианами скелет и дёрнулась. Ну уж нет. Рядом с этим она ни за что не устроится. Б-р-р, ужас какой. Она сделала пару шагов в сторону и решила, что мшистый клочок земли без лиан, хвощей и прочей местной флоры, ядовитой и кусачей, вполне подойдёт. Девушка присела на корточки, настороженно прислушиваясь к шорохам просыпающегося леса, и уже собиралась встать, застегнув штаны и заправив майку, как сзади её кто-то схватил.
Она замерла, парализованная ужасом. Ладони покрылись холодным потом. «Кто это?.. Кто здесь?..» Она попыталась скосить глаза вниз и увидела длинные узловатые пальцы с пятнистыми ногтями и редкими рыжеватыми волосами. Пальцы до боли впились ей в кожу, и сзади раздалось то ли хихиканье, то ли бульканье, а потом её обдало смрадным дыханием. Существо, хрюкнув, резко повернуло Алби к себе, чуть не сломав ей рёбра, и девушка увидела нечто, похожее на лысую обезьяну, оскалившую жёлтые кривые зубы. Существо мелко трясло головой и продолжало издавать нечленораздельные звуки. Длинная пятипалая лапа провела Алби по лицу, сунула палец ей в нос, попыталась раздвинуть губы, а потом сильно ущипнула за щёку. Второй лапой обезьяна цепко держала Алби, чуть ли не в кулак сгребя кожу на боку. Было очень больно, а ещё Алби почувствовала, что её сейчас вырвет от омерзительного запаха этой твари. Она попыталась закричать, и с ужасом поняла, что от страха у неё пропал голос. Существо потыкало пальцем девушке в живот и грудь и вдруг накинулось, царапая отросшими нечистыми ногтями, плюясь и булькая. С Алби словно разом сошла вся одурь, она молотила руками по рыжеватой голове, стараясь попасть в глаз, она извивалась, пиналась ногами, старалась дотянуться до пальцев, чтобы укусить их, и только проклятый голос всё не возвращался. Обезьяна, разозлившись отпором жертвы, схватила Алби за горло и изо всех сил ударила о землю. Пушистый мох смягчил удар, и всё равно из глаз девушки полетели искры, а рот наполнился кровью из-за прокушенного языка. И тут наконец она закричала.
Рифус спал и видел десятый сон, как до его уха донёсся полный отчаяния и боли даже не крик, а вопль. Он вскочил на ноги, бросил взгляд на пустой матрас. «Алби. Чёртова
Он выскочил наружу и увидел Алби, изо всех сил отбивающуюся от штырька. Но даже не это заставило Гарта подобраться, как для прыжка. Привлечённый громким криком, на всю троицу с интересом смотрел громадный рыжий волк, настоящий исполин с жёстким гребнем на холке и стекающей из уголков пасти слюной.
Глава 13
Рифус замер, перестав даже дышать. Положение не просто осложнилось, оно стало катастрофическим. Если штырька он мог одним ударом отправить в первый в его жизни полёт, не прибегая ни к пистолету, ни к каким-то особым приёмам, то рыжий волк был посущественнее целой толпы штырьков, даже вооружённых дубинками и палками. «Пистолет... чёрт...» Идти с голыми руками против громадного хищника было полнейшим безумием. Не говоря уж о том, что за это время штырёк если и не убьёт Алби, то искалечит по полной программе. «Алби, что же ты натворила...» Штырёк тоже увидел волка и замер, тараща пустые глазищи. Алби взвизгнула ещё раз, и огромная лобастая башка повернулась в её сторону. Уши у волка стали торчком. «О господи...» Алби почувствовала внезапную дурноту и потеряла сознание.
Волк переводил взгляд со штырька и его добычи на двуногого, что стоял, сжимая и разжимая кулаки. Волк видел уже таких, пахнущих остро и незнакомо, они несли смерть, плюясь огненными укусами или красным лучом, прорезавшим похожую на жёсткую чешую шерсть и доставляя невыносимые мучения. Волк вздыбил гребень на загривке. У этого двуногого руки пустые. Но он силён и опасен, он пахнет яростью, а не страхом. И волк принял единственно верное решение: сначала убить сильного, а потом, не торопясь, приняться за штырька и его добычу, молодую и сочную.
Рифус столкнулся взглядом с хищником, смотрящим на него в упор. Рифус мог поклясться, что он видел, как волк думает и взвешивает варианты. Оранжевые глаза светились нездешним разумом. «Что ж, Алби, боюсь, тут-то мы все и поляжем. Прости, если был с тобой груб. Надеюсь, твоя смерть будет быстрой».
Волк оскалил длинные, жуткие клыки и в полнейшей тишине, не нарушаемой даже стрекотом жуков, прыгнул на Гарта.
Штырёк, увидев, что волк наметил себе другую жертву, начал по-пластунски отползать, таща за волосы бесчувственную девушку. В горле у него булькало и клокотало, мозг по старой привычке пытался облечь мысли в слова, но разрушенное Внешним миром тело уже не подчинялось. Штырёк урчал и курлыкал, как вдруг его бульканье сменилось захлёбывающимся визгом. Увлечённый волочением своей жертвы, он забыл об осторожности, и тёмно-зелёный папоротник, так поразивший Алби в начале её знакомства с Внешним миром, облапил ногу незадачливого похитителя. Кожа начала шипеть и пузыриться, ярко-зелёный сок тёк по плоти, разъедая её до кости и обугливая, проникая внутрь до костного мозга. Штырёк забился от боли, выпустив Алби, и попытался вырваться из смертельных объятий папоротника, но тот протянул к нему второй лист и жадно присосался к левому боку. Штырёк булькнул в последний раз, а потом болевой шок сделал своё дело.
Двухсоткилогаммовая махина одним длинным прыжком достигла Гарта и сбила его с ног. Почти вплотную к лицу лязгнули острые, как бритва, клыки. «Глаза... глаза самое уязвимое место, эта тварь в своей шерсти как в броне...» Рифус ужом просочился под брюхом волка и вскочил на ноги. Хищник повернул голову и бросился вновь, роняя слюну. Снова ринуться на землю и перекатиться... тело, натренированное до автоматизма, само принимало решения. Никогда в жизни Рифус Гарт ещё не вертелся таким ужом на сковородке, выскальзывая из-под клацающей пасти, и всё же никак не мог подловить момент, когда зверю можно будет выдавить глаза. Волк был старым, матёрым, он играючи перекусывал варанов напополам, а штырькам отрывал головы одним движением. Этот двуногий вёрткий, как рыбёшка, но волк методично бросался вновь и вновь. Эти странные создания очень быстро выдыхаются, волк знал это, тем более, у двуногого не было его огненных пчёл. И волк замер от неожиданности, когда это несуразное существо вдруг запрыгнуло ему на спину, хватаясь за гребень, и с силой вонзило отросшие ногти волку в глаза. Волк взвыл, когда вместе с болью пришла тьма. Он мотал башкой, пытаясь скинуть проклятую тварь со своей спины, он начал кататься по земле, скуля от обжигающей боли, и почувствовал, как двуногий скатился с него и рванул прочь. Волк выл, выл, он страдал нестерпимо, он пытался встать и хотя бы носом найти этого двуногого, найти и загрызть на ощупь... а потом он почувствовал укус огненной пчелы, и дружным воем его приветствовали умершие собратья.