Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Коллектив авторов

она жила не только в H. Н. Волоховой, но в такой

же мере и во всех нас. Не один Блок был «серебром ее

веселий оглушен, на воздушной карусели закружен,

легкой брагой снежных хмелей напоен» 29, но также Го­

родецкий, Мейерхольд, Ауслендер и другие. Той же

Снежной Девой была Вера Иванова с сияющими голубы­

ми глазами. Именно у нее был «синий, синий взор», и у

ее шлейфа, тоже «забрызганного звездами», склонялся

поэт Городецкий.

Правда, он не был ею смирен — он

оставался таким же буйным и радостным в ее присут­

ствии, однако снежный хмель бродил и в его голове.

Художник Миллер-Норден написал несколько портре­

тов В. В. Ивановой, когда она была шестнадцатилетней

девушкой. «Portrait blanc» *, находившийся прежде в

петербургской Академии художеств, очень точно переда­

ет ее — девушка в белом платье со странным взором из-

под длинных ресниц.

Сергей Ауслендер — Валентин мисс Белинды 30 — еще

менее реальными цепями был прикован к шлейфу своей

«дамы» — то был только «луч, протянутый от сердца» 31.

Мейерхольд, также завороженный и окруженный мас­

ками, бывал созвучен блоковскому хороводу и, как все

мы, жил двойной жизнью: одной — реальной, другой —

в серебре блоковских метелей. Тут ничего не было на­

стоящего — ни надрыва, ни тоски, ни ревности, ни стра­

ха, лишь беззаботное кружение масок на белом снегу под

темным звездным небом.

Звездный купол сиял над нами даже тогда, когда мы

сидели в квартире Блоков или перед камином у В. В. Ива­

новой. У нее мы стали собираться по субботам тесной

* Белый портрет ( фр. ) .

430

компанией, причем у нас был уговор не приходить в буд­

ничных платьях, а непременно в лучших вечерних наря­

дах, чтобы чувствовать себя празднично. В эти вечера

темы наших разговоров менялись много раз, менялось и

настроение: то мы тихо сидели все вместе на одном из

длинных диванов или группами, то затевали какие-нибудь

шалости.

В один из вечеров особенно дурачились Мейерхольд и

Городецкий. Чрезвычайно ясно остались в памяти неко­

торые моменты. Мы с Любовью Дмитриевной и Ауслен-

дером сидели на розовом диване. Перед камином на полу

Борис Пронин приготовлял глинтвейн. На другом таком

же диване по левую сторону камина сидели Н. Н. Воло-

хова, Блок и еще кто-то. Вера Иванова, Мейерхольд и Го­

родецкий слонялись по комнате, придумывая шалости,

наконец, Мейерхольд предложил Городецкому сделать

слона, на что тот немедленно согласился.

Всеволод

Эмильевич обратился ко мне: «Хотите быть индийской

принцессой?» Я ответила утвердительно. Александр Алек­

сандрович принял живейшее участие в этой затее и вме­

сте с моим московским приятелем Н. П. Б<ычковым> во­

друзил меня на фантастического слона Мейерхольда —

Городецкого, которые торжественно совершили круг по

комнате с индийской принцессой.

Через несколько лет вместе с Н. П. Б<ычковым>, кото­

рый стал моим мужем, я очутилась в одном обще­

стве. Кто-то из присутствующих сказал мне с усмешкой,

что во время существования театра Коммиссаржевской.

в Петербурге был кружок, в который входили некоторые

актрисы и поэты. Они устраивали оргии — ходили по

спинам... Сначала я даже не поняла, о чем, собственно,

велась речь, и сказала только, что не понимаю тако­

го рода удовольствия, особенно для тех, по чьим спинам

ходят. Но потом мне вдруг вспомнился «слон», и сразу

стало все ясно. Я спокойно заявила, что, впрочем, знаю

это общество, потому что была его членом.

Ввиду того что на наши собрания мало кто допускал­

ся, находились завистники, распускавшие о нас нелепые

слухи, но все это давно замерло, и осталось лишь свиде­

тельство «Снежной маски» Блока, которая родилась там,

остались чудесные стихи, они не могли расцвести в а т ­

мосфере пошлости. Тем более здесь не могло быть ниче­

го подобного, так как Блок не выносил цинизма и «со­

борного греха».

431

«СНЕЖНАЯ МАСКА» H. H. ВОЛОХОВА

Мы ли пляшущие тени,

Или мы бросаем тень?

Снов, обманов и видений

Догоревший полон день.

...Перед этой враждующей встречей

Никогда я не брошу щита,

Никогда не откроешь ты плечи,

Но над нами — хмельная мечта.

А. Блок

Когда я оглядываюсь назад, чтобы мысленно пробе­

жать вновь прочтенные страницы жизни, мне кажется,

что там, перед камином, «в углу дивана», с нашими вы­

думками мы были только пляшущими тенями. Это были

сны, очаровательные обманы и виденья. «И твои мне

светят очи наяву или во сне. Даже в полдень, даже в

дне разметались космы ночи...» Вот слова, свидетель­

ствующие о том, что Блок, а вместе с ним все мы жили

в кружении карнавала ночных таинственных фантазий

и в повседневной действительности непрерывно в тече­