Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2
Шрифт:
153
подернуто прозрачной серебряной дымкой. И на фоне
этого волшебного марева еще четче выделялся черный
силуэт Блока, певца «Незнакомки». Что-то пушкинское,
петербургское чудилось в его облике, явственно мелькнув
передо мной в ту далекую июньскую ночь, и затем кану
ло, чтоб уж никогда не возвращаться вновь.
* * *
Наступили страшные годы, в сумраке которых погас
ли радужные мечты многих поколений. Сознание ужаса
ющего
1917 годов — обострилось к этому времени до такой сте
пени, что, как казалось большинству тогдашней интел
лигенции, исчезла всякая возможность для выхода из
образовавшегося тупика. Черная тень реакции и ее по
стоянных спутников — тупости, уныния и безразличной
тоски — окутала собой всю жизнь. ,
Все мельчало, дробилось, тускнело, теряло ясность и
четкость очертаний.
Тем сильнее и ярче на этом бесцветном фоне вспыхи
вали тогда огненные зарницы — предвестники новых гря
дущих бурь и потрясений.
На смену недавнего кумира учащейся молодежи, мя
тущейся и скорбной «Чайки» — Коммиссаржевской, при
шел гордый и смелый «Сокол» — Горький.
Широкой волной уже катился по бескрайним родным
просторам потрясающий людские сердца шаляпинский го
лос. И, словно вторя ему, откуда-то издалека впервые
прогремел грозный смех юного Маяковского.
Как великаны, возвышались они над толпой, и по их
могучему росту можно было судить об исполинском рос
те всего народа.
В этой цепи горных кряжей величавая фигура Алек
сандра Блока выделялась своей особенной, вызывающе-
дерзкой красотой.
И эта красота его духовного облика, и огневые строки
его стихов, сильно действуя на наше молодое поколение,
невольно вовлекали нас в поток новых глубоких
идей.
Наши прежние взгляды вступали в борьбу с новыми.
Произошла переоценка духовных ценностей, в процессе
которой, хотя и крайне медленно, нами изживался раз
лагавший нас эстетизм.
154
Поэт Блок был нашим «мудрым вожатым» во все эти
тяжелые годы. И я не знаю, какой бы поистине траги
ческий оборот приобрела наша судьба, если бы Блока
тогда не было с нами.
Столкнувшись с суровой действительностью, мы смог
ли теперь оценить не только его огромное поэтическое
мастерство, но и зоркость его видения — удивительную
передачу им реального до осязаемости пейзажа петер
бургских окраин, прозаических, будничных сцен городской
жизни и образов городской нищеты.
Этой новой
вания Блок вовремя поддержал в нас любовь к «России
в целом» и ни с чем не сравнимой красоте «пышной и
бедной» 7 северной столицы.
Было нечто еще, что особенно сильно волновало нас
тогда в творчестве великого поэта. Это — тема мужест
венного подвига. Ибо Блок был первым из поэтов
900-х годов, громко и открыто заговорившим «о подвигах,
о доблести, о славе».
Вчитываясь в стихи Блока, мы научились постигать
их порой скрытую «отважную красоту». Его поэзия обо
стрила наше внутреннее зрение и слух, приучила нас
трезво оценивать мрачную действительность и копить
силы для предстоящей борьбы. Стихи Блока пробудили
в нас ничем неистребимую любовь к жизни. Звуча как
заздравный тост, они перекликались с «Вакхической
песнью» Пушкина, и их бодрый, мажорный тон роднил
их с бетховенским «Гимном Радости».
Солнцу, дерзкому солнцу, пробившему путь,
Наши гимны и песни и сны без числа...
Это светлое певучее аполлоновское начало блоковской
поэзии неизменно окрыляло нас в годы нашей духовной
юности и осталось надолго основным источником всего
нашего дальнейшего восприятия жизни.
* * *
В жизни самого Блока весь этот период 1912—
1916 годов был одним из самых значительных и серьезных.
Круг людей, близких к Блоку, состоял в те годы из
людей самых различных профессий, но Ал. Ал. все боль
ше и больше привлекало «левое», не академическое кры
ло представителей тогдашнего искусства. Блок в ту пору
155
особенно резко порицал кружки столичных эстетов и тем
охотнее вращался в близкой его жене молодой театраль
ной среде.
Ал. Ал. заметно влекло к новым для него лицам. Он
постоянно встречался с Н. И. Кульбиным, а через него
одно время соприкасался и с В. В. Маяковским 8.
Н. И. Кульбин был слабогруд, худ и имел чахоточ
ный румянец. Говорил он, как Блок, медленно и притом
как бы скандируя слова. На Ал. Ал. Кульбин смотрел
нежно-влюбленными глазами, но все же в спорах настой
чиво отстаивал свои взгляды. Блок очень внимательно
прислушивался ко многим высказываниям Кульбина, но
Кульбин был максималистичнее Блока и к тому же, не
смотря на свою обширную эрудицию, производил на
Ал. Ал. впечатление одаренного дилетанта.