Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2

Коллектив авторов

состоянии и лишь в очень редкие дни имел бодрый и све­

жий вид. Он угрюмо молчал или безучастно бросал от­

рывистые фразы.

167

В один из таких мрачных дней, молча меряя шагами

свой кабинет, Блок вдруг внезапно остановился и, смотря

на меня в упор, неожиданно спросил:

— Вы верите в прогресс?

И затем быстро, не дожидаясь, словно боясь моего

ответа, сказал:

— А я уже не верю.

В другой раз он, нехотя

вымолвив что-то, отошел к

окну и стал пристально смотреть на пустынную улицу.

Мы оба молчали. Ал. Ал., почти прильнув к стеклу,

смотрел в окно, а я делал вид, будто что-то читаю.

Прошло несколько минут. Блок все стоял в той же

неподвижной позе.

Но вот он обернулся и едва слышным голосом произ­

нес:

— Я повис в воздухе...

Лицо его было сосредоточенно и грустно.

Подобные настроения порою настолько сильно овладе­

вали Блоком, что он бросал работу и его начинала тер­

зать упорная мысль о своей якобы ненужности как

поэта.

— Писать стихи сейчас я не м о г у , — сказал он мне

к а к - т о , — не позволяет профессионализм. Ведь теперь пи­

шут одни только Сологубы, Настасьи Чеботаревские,

«Биржевка»... Больше никто не пишет и не будет писать

еще долго.

Лицо и движения Блока выражали крайнее волнение.

Он то ходил по комнате, то садился за письменный стол,

и речи его носили отрывочный характер.

Чувствовалось, что керенщина буквально разъедает

его. С каждым днем Ал. Ал. одолевала все большая уста­

лость. Он хандрил, замыкался в себе, всячески избегая

встреч с посторонними людьми.

— Мое окно выходит на запад, из него все в и д н о , —

не то грустно, не то шутя как-то заметил он мне и тут

же пожаловался на постоянно преследовавший его все

это время запах едкой гари.

Блоку казалось, что кругом все горит, рушится. По

ночам его мучили страшные кошмары.

Лицо его приобрело в эту пору пепельно-землистый

цвет, а под глазами и в углах рта набухли тяжелые

складки.

168

* * *

По мере того как развертывались политические собы­

тия, работа в Комиссии шла на убыль. Раскололось ос­

новное ядро ее членов, и начались обычные в таких слу­

чаях интриги. Что касается Блока, то его в эту пору

влекло уже к иным горизонтам и к иным временам 19.

Ал. Ал. радовала быстрота и внезапность совершав­

шихся перемен.

— Поэт ничего не должен иметь — так н а д о , — реши­

тельно

возразил оп мне, когда я попытался высказать

ему свое сожаление по поводу гибели его шахматовской

библиотеки и семейного архива 20.

— Все прошлое уже о т о ш л о , — сказал Ал. Ал. в дру­

гой раз.

Усиленная работа изнуряла Блока, но потеря жизнен­

ной энергии, усталость и недомогание не могли убить

его веры в будущее.

С каждым днем я чувствовал, что Ал. Ал., все боль­

ше уходя в себя, копит силы для какой-то новой работы.

Что это за работа, я тогда не знал, а только смутно до­

гадывался о ней по его отрывочным замечаниям.

— Хоть я сейчас ничего не п и ш у , — говорил он м н е , —

но мысли идут, нить не прерывается.

— Я хорошо знаю, что надо писать, и буду писать.

И когда я снова вернусь к литературе, то продолжу на­

чатое в третьем томе, главное — тему «Новой Америки».

Вот и поэма также на очереди (Блок имел в виду не­

оконченное «Возмездие»). Все это, конечно, вопросы да­

лекого будущего. Так как эстетически мы еще очень

долго будем бедны. Что же, надо ждать. Быть может,

даже томительно долго. Но нельзя предупреждать со­

бытий.

* * *

Наши последние встречи с Блоком происходили в са­

мые тревожные дни, тотчас же вслед за провалом кор-

ниловской авантюры.

В Петрограде было уныло и пусто. Город жил очеред­

ными слухами о налетах немецких цеппелинов, в ожида­

нии которых каждую ночь по свинцовому петроградскому

небу блуждали лучи прожекторов.

169

Повсюду поднималась мощная волна стачек, и чем

больше нарастала ненависть к буржуазному правительст­

ву Керенского, тем настойчивее и определеннее раздава­

лись могучие возгласы: «Вся власть Советам».

Стояли ясные, холодные осенние дни, и порой, когда

город уставал от дневных забот, в его беспорядочной

жизни наступала короткая передышка, по тревожной ти­

шине напоминавшая затишье перед боем.

В отличие от большинства тогдашней хилой интелли­

генции, поддававшейся все большему смятению и нере­

шительности, Блок заметно ободрялся и оживал.

В своей выцветшей, поношенной, но всегда опрятной

и хорошо пригнанной гимнастерке он напоминал рядово­

го бойца, только что приехавшего с фронта.

Он сильно похудел. В углах рта залегла горечь. Рез­