Александр. Том 2
Шрифт:
— Саша, — прошептала Лиза, вскакивая с дивана и одёргивая платье, — я поняла, что ты говорил насчёт писем. Я пока ограничу переписку и поговорю с Юлией, чтобы она тоже воздержалась от подробных посланий матери.
— Хорошо, — я почему-то ответил ей также шёпотом. — Как подростки, ей богу, — промелькнула в голове слегка истеричная мысль. — Мне нужно идти. Я шагнул к ней и притянул к себе. — Мне можно будет сегодня прийти? — я не стал уточнять, что имею в виду её спальню.
— Да, — ответила Лиза решительно. Она долго на меня смотрела, а затем дотронулась кончиками пальцев до
— Ничего, это пройдёт, — ответил я, всё ещё не решаясь её отпустить.
— Я хотела сделать тебе больно, — внезапно прошептала она. Я только усмехнулся. Не буду ей говорить, что прекрасно понял её намерение. — Саша, я люблю тебя.
На этот раз я ничего ей не ответил, только долго смотрел в глаза, потом легко поцеловал, заставив себя перетерпеть дискомфорт в губе, и быстро направился к двери. Потому что если бы сейчас задержался, то мы бы ещё долго отсюда не выползли. Например, этот стол такой прочный и удобный на вид… И перед ним не надо стоять на коленях.
Выбросив из головы похотливые мысли, я решительно толкнул дверь. Скворцов резво отскочил и развернулся ко мне, поклонившись. Похоже, и правда стоял в дверях. И что помешало ему захлопнуть эту проклятую дверь? Звуки-то, что из комнаты раздавались совсем недавно, он никак не мог заглушить своей широкой спиной.
— Ваше величество, — сидевший в кресле Раевский вскочил и наклонил голову в коротком поклоне.
Я же бросил быстрый взгляд на Скворцова. Илья смотрел на меня прямо, и ничего прочитать по его невозмутимой морде было невозможно.
— Кто-то ещё искал встречи со мной или с её величеством? — быстро спросил я у помощника своего секретаря.
— Да, ваше величество. Приходил врач, Мудров Матвей Яковлевич, чтобы осмотреть её величество. Он понял, что вы очень заняты, и сказал, что не будет вам мешать и придёт попозже. Я закусил губу и тут же зашипел. Больно, вашу мать! — Больше никого не было. Николай Николаевич пришёл буквально пару минут назад. Более точно не скажу, не смотрел на часы.
— Это хорошо, — пробормотал я. — Спасибо, Илья. Да, оставайся здесь на тот случай, если её величеству что-нибудь понадобится. Повернувшись к Раевскому, указал на дверь: — Пойдёмте, Николай Николаевич, здесь не самое подходящее место для разговоров. Думаю, что можно немного прогуляться по парку. Погода просто замечательная и вполне располагает к прогулкам.
— Конечно, ваше величество.
Я вышел первым, Раевский последовал за мной.
Мы прошли в парк, раскинувшийся вокруг дворца. Я заложил руки за спину и шёл не спеша по дорожке. В парке было довольно много народа. Меня приветствовали издалека, не приближаясь. Всё-таки Василий Зимин и Юрка Бобров молодцы, сумели выдрессировать особо непонятливых, вбив в бошки, что государь сильно нервничать изволит, когда к нему кто-то приближается.
Отойдя на довольно приличное расстояние от дворца, я осмотрелся по сторонам. Вроде никаких беседок поблизости нет, так что можно поговорить.
— Вам что-то удалось выяснить, Николай Николаевич? — спросил я, поворачиваясь к Раевскому.
— Что у вас с губой, ваше величество? — нахмурившись, спросил он, проигнорировав мой вопрос.
— Ничего страшного, — неужели он действительно подумал, что я расскажу ему подробности. — Заживёт.
— Когда вы направлялись к её величеству, всё было нормально, — Раевский решил испытать судьбу, потому что я по его взгляду увидел, что он не отстанет, пока не получит ответ на свой вопрос. И вот зачем тебе знать этот ответ, Коля? Ты не сплетник, я это уже выяснил. Так зачем?
— Николай Николаевич, это не ваше дело, — я предостерегающе прищурился.
— Ходят слухи, что вы с её величеством поссорились. Теперь все ждут, когда ваш взгляд упадёт на другую женщину, как это случалось не раз. Да и её величество может оказаться под ударом, — хмуро сказал Раевский. — Мне нужно знать, что происходит, потому что я и так топчусь на месте. Все кухонные слуги как один твердят, что ничего не знают и не ведают. Что растение это видят впервые и прекрасно знают, что такое хрен и петрушка, потому никогда их не перепутают. Он замолчал, а потом продолжил: — Я понял, что мне желательно узнать, а на кого всё-таки было организовано покушение.
— На меня, что тут думать, — я снова коснулся ранки на губе. Саднит, зараза.
— Я бы не был так уверен, ваше величество, — покачал головой Раевский. — Ваша венценосная бабушка как-то говорила, что вы обожаете борщ, но велите не добавлять в него петрушку. Многие знают, ваше величество, что вы не любите ни её, ни хрен. Очень сложно совершить покушение в таких условиях. Если только эти негодяи не намеревались вас к стулу привязать и кормить насильно.
— Та-а-ак, — протянул я. — Почему я об этом не подумал?
— Не могу знать, ваше величество, — ответил Раевский. — Вот только больше всех пострадал Кочубей. И это склоняет меня к мысли, что изничтожить хотели именно его. Или не его, — добавил он задумчиво. — Раз вы приказали мне выяснить, кто за этим стоит, то я должен знать… — он запнулся, а потом продолжил, — насколько сильно пострадала её величество, и откуда у вас на губе эта рана?
— Когда женщина теряет ребёнка, это всегда очень плохо отражается на её самочувствии, в том числе и душевном, — осторожно проговорил я. Рука дрогнула и потянулась к карману, где я всё ещё таскал табакерку. На этот раз мне удалось остановить её на полпути и завести за спину.
— О… — только и произнёс Раевский. — Мне так жаль, ваше величество!
Я внимательно посмотрел на него. Ему действительно было чудовищно жаль, но эта жалость не унижала меня. Более того, я был почти уверен, что на страдания Лизы ему плевать. Он сожалел о не родившемся наследнике.
— Я клянусь, что это останется только между нами.
— Надеюсь в следующий раз услышать уже более хорошие новости, — я пристально посмотрел на него. Раевский наклонил голову в знак согласия. И тут я увидел, что в нашу сторону идёт Мудров. Николай перехватил мой взгляд, и в его взгляде сразу же появился невысказанный вопрос. — Можете идти, Николай Николаевич, — ответил я на него.