Александрийская поэзия
Шрифт:
Вязов густых, тополей. Под ними священный источник,
Звонко журча, выбегал из пещеры, где нимфы скрывались.
В тень забираясь ветвей, опаленные солнца лучами,
Звонко болтали цикады, древесный кричал лягушонок,
140Криком своим оглашая терновник густой и колючий.
Жавронки пели, щеглы щебетали, стонала голубка,
Желтые пчелы летали, кружась над водной струею, —
Все это летом богатым дышало и осенью пышной.
Падали груши к ногам, и сыпались яблоки щедро
Прямо нам в руки,
Тяжесть не в силах нести и к земле приклоняясь верхушкой
Сняли мы с винных кувшинов печать от четвертого года.
Нимфы Кастальских ключей, 97живущие в скалах Парнаса,
Был ли таким тот напиток, который из погреба Фола 98
150Старец Хирон 99для Геракла поставил на стол в угощенье?
Нектар такой, может быть, опьянив пастуха на Анапе
Встарь, силача Полифема, швырявшего скалами в лодки,
В буйную пляску заставил пуститься в темной пещере?
Правда ль, подобным напитком нас нимфы тогда угостили
Там, где Деметры алтарь? Если б мог я ей снова на кучу
Полной лопатою ссыпать зерно! И, смеясь благосклонно,
Той и другою рукой обняла б она мак и колосья.
Дафнис прелестный — так слышно, — коров своих пасший, с Меналком
Раз повстречался, овец провожавшим на пастбище в горы.
Оба они белокуры, по возрасту оба — подростки;
Оба играть мастера на свирели и в пенье искусны.
Первым, на Дафниса глянув, к нему Меналк обратился:
«Сторож мычащих коров, не сразиться ли, Дафнис, нам в пенье?
Стоит лишь мне захотеть — и тотчас я тебя одолею».
Дафнис на это в ответ обратил к нему слово такое:
«Пастырь мохнатых овец, ты мастер, Меналк, на свирели,
10Но хоть из кожи ты лезь, не видать тебе в пенье победы».
Хочешь померяться силой? Согласен ли выставить ставку?
Смеряться силой хочу и выставить ставку согласен.
Что же за ставку поставим, такую, чтоб нам подходила?
Дам я телка, ты — ягненка, такого, чтоб ростом был с матку.
Нет, не поставлю ягненка, отец-то мой больно уж строгий,
Также и мать; что ни вечер, овец загоняют по счету.
Что
Вырезал сам я свирель — хороша, с девятью голосами!
Воском она белоснежным покрыта от верха до низа.
20Вот что отдать я могу, а отцовского — нет уж, не надо!
И у меня есть свирель, что поет девятью голосами;
Воском она белоснежным покрыта от верха до низа. 100
Срезал недавно ее; погляди, еще палец не зажил
Тот, что тогда я поранил себе, тростники расщепляя.
Кто же нам будет судьей? И прослушает кто наши песни?
Нам не позвать ли к себе козопаса, гляди-ка, оттуда,
Где на козлят разбрехалась собака в подпалинах белых?
Мальчики кликнули громко. Пастух подошел, услыхавши.
Мальчики начали песни: пастух был над ними судьею.
30Бросили жребий; Меналку досталось начать состязанье;
Должен был Дафнис ему в свой черед отвечать, не помедлив,
Песней пастушьей. И вот свою песню Меналк начинает.
Долы и реки, потомки богов, если здесь между вами
Пел я, Меналк, иногда песни, угодные вам,
Дайте овечкам моим вы обильную траву; но если
Дафнис пригонит коров, дайте не меньше и им.
Вы, о источники вод, и цветы, и сладчайшие травы,
Если здесь Дафнис меж вас сладостней пел соловья,
Пусть мое стадо коров разжиреет, но если Меналка
40Овцы сюда прибредут, весело пусть их пасет.
Здесь и овечки, и козы с козлятами; здесь же и пчелы
Ульи наполнить спешат; здесь вековые дубы.
Здесь и красавец Милон мой бывает; когда же уйдет он,
Вянет вся зелень травы — с нею увяну и я.
Всюду весна, и повсюду стада, и повсюду налились
Сладким сосцы молоком, юных питая телят.
Девушка мимо проходит, красотка; когда же исчезнет,
Чахнут, тоскуя, быки — с ними зачахну и я.