Александровскiе кадеты. Смута
Шрифт:
Две Мишени склонился над лентой.
На рассвете 7 июля 1919 года Ударная группа Южного фронта красных, в составе четырёх стрелковых дивизий и двух стрелковых бригад, а также трёх кавалерийских дивизий вкупе с отдельными рабочими полками, сосредоточившись в районе восточнее Брянска, перешла в наступление в общем направлении Карачев-Богородицкое, имея задачу выйти к Орлу, перерезав там коммуникации наступавших на Москву белых частей, после чего, продолжая движение на северо-восток, овладеть Мценском. Отдельным частям приказано
Городок Карачев красные заняли без боя, добровольческих частей там просто не было; это, само собой, не помешало тов.Якиру отправить победную реляцию по прямому проводу непосредственно в Смольный. Далее часть войск двинулась, подражая белым, на бронепоездах и в эшелонах по железнодорожной ветке прямо на Орёл, другая — по широкой шоссейной дороге Карачев-Нарышкино.
Конные части устремились южнее, нацеливаясь на Кромы.
К полудню красные, наконец, встретились с добровольцами.
Левый фланг 1-го армейского корпуса Добровольческой армии обеспечивали «марковцы» — 2-ая Офицерская генерала Маркова дивизия, развёрнутая из полка. Поневоле растянувшись кордонами на несколько десятков вёрст, дивизия не занимала сплошной линии обороны, укрепившись в узлах дорог, в районах переправ и так далее. На правом фланге дивизии, где стоял её «исходный», «материнский» полк, два батальона коего (из четырех) обращены были на формирование двух новых полков, марковцы заняли Нарышкино, где сходились железная и шоссейная дороги, что вели к Орлу.
Рельсы были разобраны. Дороги перекопаны рвами и траншеями.
Бронепоезд красных встретили артиллерийским огнём с закрытых позиций, по заранее пристреляным ориентирам. Получив несколько попаданий, с пожаром на артиллерийских площадках, бронепоезд начал отходить, однако тут уже на излёте трёхдюймовой гранатой был поражён паровоз и экипаж бронепоезда его оставил.
Подошедшие эшелоны Эстонской дивизии начали разгружаться прямо в поле, однако марковцы сделать им этого не дали. Без «ура», молча, цепи в чёрных мундирах встали из окопов, опрокинув не успевшие развернуться эстонские роты и пленив многих прямо в вагонах.
Впрочем, «пленив» — это неверно. Марковцы и дроздовцы отличались жесткостью и жестокостью на поле боя, попавших в их руки красных командиров и комиссаров расстреливали, если это были, как Станкевич, офицеры императорской армии, перешедшие на сторону красных — вешали; но рядовых, особенно из крестьян, обычно просто распускали по домам.
Не в этот раз.
Эстонская дивизия, сформированная из «эстонского пролетариата и трудового крестьянства», отличалась стойкостью и дисциплиной. Почти полностью укомплектованная эстонцами, в том числе и из пребывавших в Петербурге на заработках, она беспрекословно выполняла любые
В этот раз ей не повезло.
Очень многих её бойцов марковцы расстреляли прямо в вагонах.
Первый натиск Ударной группы был отбит, однако красная конница, кавалерийские дивизии червоного казачества, сумели пройти через разрывы в оборонительных порядках марковцев, приблизившись к Кромам. На направление обозначившегося успеха командующий Ударной группой Егоров перебросил Московскую пролетарскую дивизию.
Восьмого и девятого июля шли упорные бои, марковцы медленно отходили к линии железной дороги, прочно удерживая, однако, Нарышкино.
…Десятого июля красные вышли на окраины Кром. Но —
Восьмое июля 1915 года. Тула
— На тройки — разберись! — вполголоса скомандовал Федор Солонов. — Ворот, чего ухмыляешься?
— А ты, Слон, чего раскомандовался? Не маленькие, сами всё знаем! — Севка перезаряжал свой верный «гочкис». — Сейчас пойдём и всех поубиваем!
Простая душа Севка Воротников. Хотя, подумал Фёдор, может, оно и верно. Севку молодая жена ждёт, в медицинском отряде александровцев.
Их полкмедленно, но верно теснил защитников Тулы. Наступал спокойно, уже выучившись за месяцы и месяцы боёв. Спешить в таких делах нельзя, вмиг пулю словищь; «festina lente», как говорили мудрые римляне, «поспешай медленно». Правда, здешние красные части отбивались упрямо и умело, держали позиции до последнего, и это-то парадоксальным образом их и подводило. Александровцы охватывали очередной узел сопротивления с трёх сторон, оборонявшие его отстреливались до последнего, и в результате погибали, забросанные гранатами или расстрелянные с тыла.
Сейчас александровцы уже вышли к каменным кварталам в самом центре Тулы. Вот он, древний кремль, серые башни, над ними — кресты соборов. На острове посреди реки дымит тот самый тульский оружейный завод, каковой Две Мишени попросил (не приказал, а именно попросил) «буде представиться возможность, взять без особенных разрушений».
Красным бы отойти на северный берег Упы, взорвать мосты, разрушить рельсовые пути — однако они поистине стояли насмерть, на не слишком выгодных позициях, но зато — «ни шагу назад!».
— Готов, Слон? Не спи давай!
— Сева, Федор не спит. Забыл что ли, он всегда такой, перед тем как снайперить?
Верный друг Петя Ниткин с его вечной страстью всем и всё объяснять. А Федя Солонов и впрямь сидел, низко опустив голову, словно не слыша рассыпную дробь близких выстрелов, удары гранат, ставшие редкими артиллерийские разрывы; когда прикрываешь идущую вперёд тройку, нет смысла пытаться «увидеть всё» — вглядываясь, утонешь в деталях и самого важного всё равно не узришь. Ловить надо движение, а для этого — смотреть расфокусированным зрением, чтобы в единый миг, сделавшись единым целым с оружием, нажать на спуск.