Александровскiе кадеты. Смута

Перумов Ник

Утро девятого июля александровцы провели, стараясь найти подходящее место для переправы. Однако и к востоку, и к западу по берегам Оки красные отрыли окопы, оборудовали позиции, и не просто позиции, а занятые войсками.

— Сообразили, однако, — скрипнул зубами Аристов. — Отступали, почти бежали — а они в это время тут обустраивались. Ну ничего, это мы ещё посмотрим, кто кого…

Фёдор Солоной и их неразлучная четвёрка глазом не успели моргнуть, как оказались наряжены в разведку.

— Ищите слабое место, — напутствовал их Две Мишени. — Не поверю, что красные тут отрыли столько же, сколько

мы под Мукденом.

…Они искали, пробираясь правым берегом Оки. Шли верхами, взяв штабных коней. И Фёдор, против воли, не мог не вспомнить, что уже давно не приходила почта, не приносили аккуратных конвертов от великой княжны Татианы. Поди, забыла о нём, простом прапорщике…

Отмахав добрых десять вёрст верхами на восток, они повернули назад. Фланга красных не просматривалось. Надо было или возвращаться, или идти дальше — но на «идти дальше» не имелось приказа.

Севка Воротников ругался последними словами.

— Это что же получается, мчались-мчались, да со всего разгону и лбом об стенку?!

…Так прошёл весь день. Дроздовцы, зацепившись за вокзал на той стороне, продвинулись ещё, до окраины городка, но там уже встали намервто, и сам их командир не гнал людей в самоубийственные атаки.

Наутро же десятого июля пришли вести о контрударе красных под Кромами и Орлом.

1В те времена Павленского озера ещё не было.

Глава XIII.5

И одновременно красные от окраин Серпухова начали первое по-настоящему хорошо организованное наступление. По зацепившимся за клочок земли у моста дроздовцам била гаубичная артиллерия, била часто и метко.

Дроздовский скрепя сердце дал команду на отход.

Сами красные через мост благоразумно не лезли.

Меж тем на юге, имея перед собой впятеро превосходящего противника, марковская дивизия медленно отходила к западу, к железной дороге Харьков-Белгород-Курск-Орёл. Потрёпанную Эстонскую дивизию сменила Московская пролетарская. Латышская стрелковая и Питерская ударная пытались обойти Нарышкино с юга; бригада красных курсантов — с севера. Конные дивизии штурмовали Кромы. В резерве Якира оставались одна стрелковая бригада и два «рабочих полка».

Взять Кромы лихим налётом не удалось, марковцы оттянулись назад, встретив красную конницу пулемётным огнём. Оставив у окраин городов неподвижные тела и людей, и лошадей, «червоное казачество», недолго думая, тоже устремилось в обход, однако марковцы, хоть и не конники, сделали вылазку из Кром, так что красным казакам пришлось заворачивать назад — по железной дороге шли эшелоны 3-ей пехотной дивизии Деникина и получилось, что красная кавалерия сама явилась к тем, кто её ждал.

Местность к югу от Кром, хоть и вся распахана, пересечена многочисленными ручьями, балками, рощицами в них; сам городок стоит не на железной дороге, а чуть к западу от неё. Пехотные части деникинцев успели развернуться в цепи и встретили красных казаком у лесополос, высаженных вдоль рельсового хода. Пока длилась перестрелка, два батальона добровольцев обошли красных справа и слева.

Червоное казачество, связавшее себя с большевиками, не состояло из трусливых или слабых, оно не повернуло назад и не побежало.

Однако именно этого и добивалось командование добровольцев — втянуть превосходящую численно Ударную группу красных в изнурительные городские бои, заставить штурмовать укреплённые, пусть и на скорую руку, пункты. В какой-то степени повторялась история с Зосимовым.

Между Орлом и Кромами гонялись друг за другом небольшие отряды красных и белых, да так, что не поймёшь, кто за кем.

Видя, что Ударная группа теряет темп, Якир ввёл в бой стрелковую бригаду из резерва. Вместе с бригадой курсантов они-таки вышли к Орлу с севера, однако на подмогу 3-й дивизии Деникина уже дивигалась 4-ая, Алексеевская. Антон Иванович двинул свои полки к Орлу, передав Кромский боевой участок подоспевшим алексеевцам. С юга надвигались келлеровцы, шедшие широким охватом по правому берегу реки Кромы; бои приняли затяжной характер.

Однако магистраль оставалась в руках добровольцев, и с юга всё шли и шли воинские эшелоны; кубанские казаки, осетинские сотни, оставшиеся верными престолу; немцы-колонисты; шла мобилизация на Дону и теперь там уже не отсиживались по куреням…

Петербург, 11 июля 1915 года, Смольный.

— Итак, това г ищи, наши п г едсказания сбылись в точности!.. Белые упё г лись в несок г ушимый заслон п г олета г ских войск!.. Тепе г ь надо думать, как г азг г омить ца г ские а г мии г аз и навсегда!.. Ваши п г едложения, Лев Давидович?

— Мы сформировали целую дивизию из пленных офицеров гвардии и самых упорных контрреволюцинеров, Владимир Ильич. Все их семьи, разумеется, в заложниках. Пока Южфронт удерживат рубеж Оки, мы подтянем подкрепления…

— А ваша Ударная группа, таварыщ Троцкий? Что с нэй? Пачиму мы нэ слышим о её успэхах?

— Она добилась немалых успехов, товарищ Коба.

— Каких жэ? По моим свэдэниям, она упэрлась в обороняэмыэ бэлыми Орёл и Кромы.

— Ненадолго, Иосиф.

— Увэрэнности вашей, Лэв Давыдович, можно только позавыдовать. А я вот нэ уверен ужэ ни в чём. Нэмцы так и не пэрэшли Днэпр. Великобританцы с французами также бэздэйствуют. Одни поляки, по моим свэдэниям, сражаться готовы, но трэбуют за свою помощь Киев и Минск.

— Ха! В Киеве германские войска и «самостийный гетман» Петлюра. Поляки могут «требовать» очень долго…

— Но поляки успели сформировать настоящую армию, товарищ Троцкий! Давайте и в самом деле предложим им Минск прямо сейчас, а Киев — чуть погодя. И пусть они прямо сейчас выдвигаются к Калуге!

— Ну вы и хватили, Григорий Евсеевич. Сразу — и к Калуге! У нас ведь даже польского посланника нет, мы с ними вообще-то воюем.

— Знаменитая польская благодарность. Мы сразу же признали их независимость!