Алеша – путь к мечте
Шрифт:
Сегодня Алеше удалось без приключений довести Зацепа до левады и выпустить его туда. Он хорошенько завязал чембуром дверку левады, так как не доверял защелке на двери — слишком Зяма был умный и мог раскачать замок так, что тот сам открывался. Вот потому парень и зафиксировав дверь по-простому узлом веревки. Закончив с этим, Алеша обернулся и увидел Назара, который стоял в леваде Вальхензее и обнимал своего коня за шею, прижимаясь к нему и гладя. Только Назару Валюша позволял вот так стоять с ним рядом и гладить себя. Со всеми остальными он вообще не стоял рядом,
Алеша не хотел мешать Назару и, не окликая его, пошел обратно в конюшню. Тот сам его окликнул — видно заметил. Хотя Лешу это не удивило, Назар, казалось, как хищник — чувствует или улавливает движение, Лешка замечал за ним такую особенность.
— Алеш, подойди, — Назару нравилось называть его Алешей. Он и сам не знал почему, но, наверное, звучание этого имени отзывалось внутри него приятным теплом. Но так он называл парня только когда они были наедине.
Леша подошел к нему и протянул руку. Они, как обычно, поздоровались, обменявшись рукопожатием и, как обычно, Назар быстро убрал свою руку, опять чувствуя, что ему тяжело себя сдерживать, ощущая тепло его ладони. Он быстрым взглядом окинул парня. В ЦСКА Леша ходил в военной форме, как все, кто здесь служит, и подстрижен он был, как все, под короткий ежик. Назару опять стало жалко, что его так коротко подстригли.
— Что без шапки?
— Да я вот только коней вывел погулять…
— Ты после армии так коротко больше не стригись…
— Но ты ведь сам хотел, чтобы я так стригся, — Алеша в растерянности смотрел на Назара.
— Это раньше было…
— Хорошо… — произнес он, опять не понимая Назара. Затем Леша вспомнил, — Врач сегодня из Битцы приезжал, коней смотрел. Сказал, что все хорошо. Валюше после Нового года можно будет начинать прыгать, а Зяме уже сейчас… Если ты хочешь, я Валю поседлаю, на нем в манеже поездить можно немного… Или, если хочешь, Зяму возьми.
— Нет, мне сегодня некогда. Братки в машине ждут. Я просто приехал его проведать… и тебе денег передать.
Назар протянул Алеше деньги.
Тот взял, зная, что здесь и деньги на оплату аренды за двух коней, и его зарплата, как берейтора Вали, и деньги на лечение, коваля, прививки, и, наверное, опять еще и на покупку всяких мелочей для лошадей.
— Я тогда пойду, — Алеша посмотрел в глаза Назара и опять растерялся от его взгляда. Он не понимал Назара. Назар всегда так на него смотрел, и Алеша терялся в этом взгляде от непонимания, что он означает.
— Иди… а я еще с конем постою…
Лешка развернулся и быстро пошел к конюшне, даже забыв протянуть руку для прощания. Так с ним было всегда, когда Назар на него так смотрел. Он ощущал в себе странное волнение и смущение и поэтому вот так позорно сбегал, не зная, что делать.
Назар смотрел ему в след, пытаясь унять в себе эти дурацкие мысли и то, как его накрывает каждый раз при виде Алеши. Опять в душе все перевернулось, и сердце болезненно заныло, и опять кольнуло это желание прикоснуться к нему… Но он сдержал себя. Он не может это сделать. Он не позволит этой
Назар, достав из кармана сухарик, опять протянул руку к коню и угостил Вальхензея, который не спеша с изяществом принял угощение и позволил своему хозяину гладить себя. Назару даже казалось, что Валя знает его тайну и понимает, что тот скрывает в себе и с чем пытается бороться, с чем ему так тяжело жить.
— Ты береги его, хорошо? Не обижай… — Назар заглянул в глаза коня, в которых видел отражения себя и снежинок, медленно падающих с голубого неба, — Дорог он мне… люблю я его…
Новый девяносто шестой год Алеша встретил дома с бабушкой, а рано утром первого, как всегда, понесся на конюшню. У него был наряд и, конечно, его кони.
Зима и начавшаяся весна прошли для Алексея незаметно. За это время были соревнования и даже победы в некоторых из них.
После очередной такой победы на коне Саввы, тот уже на следующий день пригнал коневоз и погрузил туда коня. На Алешин вопрос, как всегда сухо ответил, что конь продался, а ему под работу вскоре привезут другого.
— Но через полгода этот конь мог бы и метр сорок выигрывать, — Алешке было обидно, что коня, которого он тренировал с осени, вот так в один день берут и продают.
— За него уже сейчас нормальные деньги дают. Ты тоже свои проценты с этой продажи получишь.
Савва уже хотел уходить, он не любил обсуждать с кем-либо свои решения, тем более с теми, кто на него работал. И если бы Алеша не был человеком от Назара, он был бы более груб в своих ответах.
— А куда его продали?
— В Германию.
— Это уже не первый хороший конь, который туда продается. А на чем же наши спортсмены будут прыгать?
— А меня это волнует?
Савва, грубо отпихнув Алешу, пошел к своему Мерседесу, у которого его как всегда ждали водитель и охрана.
— Что, продали коня? Скоро в России уже ничего не останется, и Россию скоро продадут вот такие, как этот, — проходя мимо Алеши и зло метнув в него взгляд, проговорил сквозь зубы его тренер. — Твой нувориш и мать родную продаст — ничего святого нет. Такого коня немцам продал.
Алеша молчал — ему было нечего ответить. Он чувствовал себя предателем, таким же, как Савва, который ради денег продает все. Но только что он мог сделать? Не работать на Савву? Но его место займет другой. Он же видел, что сейчас бизнес по продаже лошадей идет на ура, и этим занимается чуть ли не каждый второй даже на этой конюшне, распродавая всех оставшихся ценных лошадей. Алеша слышал от других берейторов, таких же, как он, насколько сейчас пользуются спросом там, за бугром, русские лошади, и их туда везут чуть ли не вагонами. Он с ужасом представил, что еще немного, и в России не останется лошадей. Вернее хороших лошадей, на которых можно выигрывать. Тогда на ком же русские будут выступать? Алеша не понимал этого, не понимал, почему это происходит и не понимал таких людей, как Савва. Неужели для них нет ничего дорогого, ценного, а есть только деньги?