Альфа и Омега

Сейд Анна

За огромными дверями, как и следовало ожидать, обнаружился совершенно непотребный в своей кричащей роскоши кабинет. Я была почти уверена, что, если бы не тот факт, что мы находились на последнем этаже здания, едва ли рассчитанного на подобный вес, здесь все было бы выложено золотом и мрамором, а так приходилось обходиться деревом и стеклом, но свисавшая с потолка хрустальная люстра с превеликим множеством искрящихся подвесок в полной мере компенсировала эту вынужденную скромность. Я не собиралась тратить время на изучение интерьера, но огромная картина в половину стены сразу позади антикварного письменного стола из красного дерева бросилась мне в глаза, как только я переступила порог. Это было что-то из эпохи барокко, если

меня не подводили знания, полученные за два года жизни бок о бок с музейным реставратором: достаточно яркие, но не режущие глаз цвета, одухотворенные фигуры, пойманные то ли в танце, то ли в падении, и какая-то чрезмерная детальность — на полотне было так много всего и всех, что взгляд даже не знал, за что ему зацепиться. Я сразу поняла, что это подлинник, для этого не нужно было быть искусствоведом. Хотя бы потому, что человек, украшающий свой кабинет хрустальной люстрой почти два метра в диаметре, точно не станет вешать на стену копию или тем более подделку.

Из-за обилия фигур и лиц на картине я даже не сразу увидела, собственно, самого владельца полотна. Зато я сразу почувствовала, что с Йоном что-то не так. Он вдруг замер посреди кабинета, широко раскрыв глаза и как будто позабыв о том, что позади него идет человек, угрожающий пистолетом его омеге.

— Какого дьявола, пацан, чего замер, — проворчал Кадо, тоже вынужденный остановиться вместе со мной. — Отойди-ка к окну и встань на колени, сложив руки за головой. Мы уже на финальной стадии, не надо все портить, ладно? Пацан, эй! Ты оглох что ли?

— Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты стучал, когда входишь? Что за шушеру ты мне привел? — с неудовольствием спросил хозяин кабинета, поднимаясь из-за стола. — Что там внизу вообще происходит?

На вид ему было лет пятьдесят, вряд ли больше. Возможно, в молодости он обладал той харизмой плохого парня, что привлекает к себе несмышленых девушек, но годы оставили на его лице свой неприглядный отпечаток, ощутимо огрубив его черты. Почти полностью седые волосы были достаточно коротко острижены и тщательно уложены, а идеально сидящий по фигуре костюм выглядел так, словно портной только сегодня закончил над ним работать. Даже стоя в нескольких метрах от него, я ощущала запах его дорогого парфюма. Все в его внешности буквально кричало о том, насколько он богат и как этим гордится, и одного этого мне было достаточно, чтобы мгновенно проникнуться к нему чувством глубокой антипатии — как будто всего остального контекста ситуации было бы недостаточно.

— А ты поднялся, — вдруг раздался голос Йона, и я почти его не узнала. Он стал лающим, каким-то надломленным и сдавленным, словно альфе было крайне сложно удерживать свое тело в человеческой форме. — Когда я видел тебя в последний раз, ты носил рваную куртку и не брезговал подбирать бычки на улице. Значит, вот что получаешь, когда травишь всякой дрянью тех, кто имел глупость тебе довериться? Ты на том дерьме заработал все это великолепие? Скольких еще ты подсадил на него? Сколько еще народу отправил на тот свет?

Понимание настигло меня внезапно. Не веря, что это в самом деле происходит, я перевела ошалевший взгляд обратно на хозяина кабинета.

— Значит это и есть…

— Мы знакомы? — нахмурился тот, явно не желая тратить время на то, чтобы приглядеться к нам повнимательнее или порыться в памяти. — Кто это?

— Я тебе сейчас напомню, кто я такой, ублюдок! — взревел альфа и рванулся вперед. Его рык заглушил грохот выстрела, от которого меня резко мотнуло вперед. Боль пронзила спину раскаленным прутом, вгрызаясь в плоть, и я рухнула на пол. По сравнению с этими ощущениями пощечина, полученная от Кадо в лифте, теперь казалась просто комариным укусом.

Я попыталась закричать, но горло словно бы было набито горячей мокрой ватой, сквозь которую с трудом проталкивался даже воздух, не то что слова. Все, что из меня вышло, это тихий скулеж практически

на одной ноте — по крайней мере, было похоже, что эти жалкие, захлебывающиеся звуки исходят именно от меня.

Выстрел остановил Йона — это я поняла по замершему звуку его шагов. Но мне было уже сложно концентрироваться на чем-то, кроме ощущений собственного тела. Пульсирующая словно бы не кровью, а настоящим раскаленным железом, рана стягивала к себе все мое внимание. За пределами нее больше ничего не было и ничто не имело значения. Я не хотела этого. Я никогда не просила о том, чтобы оказаться в этом месте, продырявленной насквозь и истекающей кровью. Разве существовала хоть одна причина, которая бы оправдывала все это? Я никому и никогда не делала ничего плохого, я вовсе не хотела вмешиваться в чужие дела и становиться мишенью или объектом интереса сильных мира сего. Я просто хотела жить, никому не мешая и не требуя ничего сверх того, что у меня и так было.

За что же мне все это?

Я ощутила чье-то прикосновение, попыталась отдернуться, но у меня не хватило сил — любое, даже самое незначительное движение расцветало новыми вспышками боли, что обжигали не хуже кислоты. А потом вдруг боль ушла, и немилосердное жжение сменилось нежной прохладой. Подняв взгляд, я встретилась глазами с Йоном, сидящим на полу рядом со мной и крепко держащим меня за руку с меткой. Он без слов прижал меня к себе, обняв руками и ногами, словно спрятав в шалашике из собственного тела.

— Это Сэм, да? — выдохнула я, прижавшись к его плечу и ощущая, что сердце колотится так быстро, что почти выскакивает из груди. Видимо, оно еще не осознало, что боль закончилась, и теперь все снова стало хорошо.

— Да, — безэмоционально подтвердил мой альфа. — Это он.

Немного отдышавшись, я выглянула из теплого кокона его рук и увидела, что Кадо и Сэм о чем-то негромко переговариваются, в то время как вокруг нас, возникнув будто бы ниоткуда, как грибы после дождя, столпились вооруженные люди, державшие нас на прицеле. Возможно, они были в кабинете все это время, а, возможно, сбежались на звук выстрела, здесь я не была уверена.

Прислушавшись, я отчасти смогла разобрать, о чем шла речь у стола. Судя по всему, увиденное заинтересовало Сэма, но он, так и не узнав Йона, не хотел вникать во все это прямо сейчас, учитывая то, что происходило внизу. Заявил, что ему следовало сперва позаботиться о раненых и убитых гостях и навести порядок, а потом уже заниматься всем остальным.

— В любом случае тут им не место, — резюмировал он. — Тут в ближайшее время будет очень шумно и очень людно, а если кто-то из бестий проведает о том, что я удерживаю кого-то из их племени, может возникнуть много ненужных вопросов. Так что пока я не хочу их здесь видеть. Займусь этим, когда у меня появится возможность, а пока запри их где-нибудь.

— Можем отправить их на перевалочный пункт, — пожал плечами Кадо. — Там сейчас как раз свободно, потому что прошлая партия уже пущена в работу.

— Делай, как знаешь, только избавь меня от необходимости об этом беспокоиться, — кивнул Сэм, бросив еще один задумчивый взгляд на Йона. Если в последний раз, когда они виделись, моему альфе действительно было всего восемь лет, то нет ничего удивительного в том, что этот человек его не помнил. Затем его внимание отвлек зазвонивший телефон, и хозяин казино нетерпеливо отмахнулся: — Все, все, мне некогда. Убери их отсюда. Вот, можешь взять этот, он мне тут все равно не нужен. — Открыв один из ящиков своего стола, он что-то достал оттуда и передал это Кадо. И когда мужчина с тремя пальцами снова приблизился к нам, я поняла, что в руках у него электрический ошейник — наподобие тех, что надевали на альф, болеющих бешенством. От осознания того, что он собирается сделать, у меня внутри все захолонуло, и я крепче обняла Йона, снова злясь на себя из-за того, что ровным счетом ничего не могла сделать, чтобы защитить его.